– Увезти? Как его увезти? Это пять составов понадобится.

– Я прикинул – там много обычной аппаратуры, а сам сейсмограф, наверное, не такой уж и большой.

– Вот только где он?

– Если знать, найти легко.

– Так, взрываем этот чертов сейсмограф и уходим, встретим их наверху.

– Где наверху? Здесь несколько выходов?! – спросил Боцман. – Я видел грузовой лифт. Он явно ведет наверх, на самый верх.

– Значит, будем ждать их здесь.

– А нам точно надо взрывать эту машинку? Может, ее просто потихоньку разбирать и увозить?

– Куда? И кому? Очередному идиоту, который захочет завоевать весь мир?

– Аня, – позвал из темной комнаты Боцман. – Выходи.

– Да, лоханулись, зачем брали женщину? Непрофессионально, – сказал Артист. – Ладно, Муха, идем заложим взрывчатку. А ты, Боцман, веди Аню к пассажирскому лифту. Мы будем через две минуты.

Они кинулись снова к машинному залу.

– Ой, я не могу встать, – позвала из темноты Аня. – Помогите.

Боцман, скидывая с плеча автомат, решительно шагнул в комнату.

Это его и спасло. Острое лезвие со скрежетом полоснуло по оружейной стали. Дальше Боцман действовал механически – выбросил ногу в тяжелом ботинке, он легко откинул к стене чье‑то тело, а в следующую секунду выстрелил из пистолета туда, где шмякнулось тело врага.

Тело рухнуло с шумом.

– Аня, – позвал Боцман, – ты где?

Тишина.

Он зажег фонарь – Аня с простреленной грудью лежала у стены.

Боцман наклонился.

Лицо Ани исказила предсмертная злоба. Оно было некрасивым.

В руках у нее поблескивало лезвие тонкого стилета. Этим лезвием был убит когда‑то человек с тяжелым затылком, допрашивавший в машине ученого. Этим лезвием был убит Кожевников.

Этим лезвием были убиты солдаты в подземном бункере, охранявшие суперсейсмограф. Это лезвие не смогло убить только солдат удачи, а ведь было так близко.

Через четыре минуты все трое – Боцман, Муха и Артист – уже были наверху, бежали от саманного домика, а еще через полминуты из‑под земли раздался оглушительный гул, и саманный домик словно надулся изнутри, а потом лопнул пыльным облаком.

Проект тектонического оружия был уничтожен.

Впрочем, ни Боцман, ни Артист, ни Муха так и не узнали до конца жизни: то, ради чего они рисковали жизнью, то, ради чего бандиты положили стольких людей, то, что солдаты удачи наконец уничтожили, – было ли это настоящим оружием или только огромным блефом...

Глава восемьдесят четвертая

20 февраля. Новая американская администрация отправила в конгресс запрос о повышении ассигнований на разработку новых видов вооружения американской армии. Судя по просочившимся в прессу сведениям, это сумма в несколько десятков миллиардов долларов (Рейтер).

* * *

В Москве как‑то резко похолодало. Но Голубков и Пастух словно бы не замечали этого. Они сидели на скамейке в сквере возле управления. Разговор их носил личный характер, как просил Сергей, имея в виду, разумеется, чтобы их никто не подслушал. И полковник вывел Сергея в сквер, то ли действительно наивно полагая, что здесь нет чужих ушей, то ли делая вид.

Сергей подробно рассказал о последнем этапе операции, сообщил банковский счет, на который должны прийти деньги, о страшных потерях, которые понесли обе стороны. И закончил последним сообщением, которое получил уже час назад: сейсмограф был взорван.

– И похоже, это был самый грандиозный блеф, который когда‑либо разыгрывался нашими спецслужбами.

– И когда же ты об этом догадался? – напрягся Голубков.