|
Я вспомнил, что у меня в бумажнике еще оставались дорожные чеки долларов на двести. Но не это было истинной причиной моей нервозности, желчью подступавшей к горлу. Было нечто в самой калькуттской ночи, что напрямую воздействовало на самые темные закоулки моего рассудка. Короткие приступы почти детского страха когтями цеплялись в мое сознание, но тут же подавлялись рассудком взрослого человека. Ночные звуки сами по себе не несли никакой угрозы – отдаленные крики, шипящее царапанье, случайные обрывки приглушенных разговоров, когда мы проезжали мимо закутанных фигур, – но все эти звуки оказывали то же переворачивающее потроха, невольно привлекающее внимание воздействие, что и звук чьего-то дыхания рядом с твоей постелью ночью. – Каликсетра, – произнес Кришна. Голос его прозвучал тихо, почти неслышно за тяжелым дыханием рикши и шлепаньем его босых подошв по мостовой. – Простите? – Каликсетра. Это означает «место Кали». Вы, конечно, знали, что именно отсюда пошло имя нашего города? – Э-э-э, нет. То есть, может быть, и знал. Должно быть, забыл. Кришна повернулся ко мне. В темноте я не мог достаточно хорошо разглядеть его лицо, но ощущал тяжесть его взгляда. – Вы должны это знать, – ровно сказал он. – Каликсетра стала деревней Каликата. Каликата была местом великого Калигхат, самого священного из храмов Кали. Он до сих пор стоит. Меньше чем в двух милях от вашего отеля. Вы наверняка должны это знать. – Гм, – произнес я. Из-за угла на скорости выскочил трамвай. Наш рикша внезапно резко свернул с рельсов, чудом избежав столкновения с вагоном. По широкой пустынной улице вслед нам понеслись сердитые крики. – Кали была богиней, если не ошибаюсь? – сказал я. – Одной из супруг Шивы? Несмотря на весь мой интерес к Тагору, прошло немало лет с тех пор, как я читал что-нибудь из Вед. Кришна издал невероятный звук. Поначалу я решил, что был взрыв насмешливого хохота, но потом повернулся посмотреть. Зажав одну ноздрю пальцем, он громко сморкался в левую руку. – Да-да, – подтвердил он. – Кали – священная сакти Шивы. Он изучил содержимое ладони, почти удовлетворенно кивнул и потряс пальцами за боковиной повозки. – Вы, конечно, представляете себе ее внешность? – спросил он. От одного из темных, полуразвалившихся домов, мимо которых мы проезжали, донеслись вопли нескольких ссорившихся женщин. – Ее внешность? Кажется, нет. Она…, статуи…, у них по четыре руки, верно? Я огляделся вокруг, пытаясь определить, насколько мы близки к месту назначения. Здесь было мало лавок. Мне с трудом верилось, что среди этих развалин может оказаться кофейня. – Конечно! Конечно! Она – богиня; общеизвестно, что у нее четыре руки! Вы должны посмотреть большого идола в Калигхат. Это «жаграта», «очень бдительная» Кали. Очень страшная. Восхитительно страшная, мистер Лузак. Ее руки изображают abhaya и vara mudras – избавляющие от страха и дарящие благоденствие мудры. Но очень страшная. Очень высокая. Очень худая. У нее раскрыт рот. У нее длинный язык. У нее два…, как это…, зубы у вампира? – Клыки? Я схватился за мокрый тент над сиденьем и попытался понять, к чему ведет Кришна. Мы повернули на еще более темную, узкую улицу. – Ах да, да. Она единственная из богов покорила время. Она, естественно, пожирает всех живых существ. Pumsam, asvam, gam, avim, ajam. Она не одета. Ее прекрасные ноги попирают труп. |
