Ездок беззвучно, осторожно зашел в просторный низкий ангар, куда прятали корабли в непогоду. Прислушался — и через секунду уловил негромкий треск, будто глубоко под полом сломали высохший сук. Между стенами заметался испуганный вскрик, затем проклятия.

Он спокойно пошел, не стараясь смягчить звук цокающих о гладкий камень каблуков.

Проклятия смолкли, послышался шорох, поскребывание, лихорадочное шевеление — будто от крысы, угодившей в яму. Когда Ездок подошел к двери, за которой ожидала попавшая в ловушку добыча, послышались всхлипы. Он ступил внутрь — в кабинет управителя верфями, кабинет своего отца.

Человек, чья правая рука оказалась зажатой столом, Ездоку не удивился, но погрозил кинжалом в левой руке. Ездок, однако же, был изумлен.

— Влазос?! Я думал — ты с армией в Клейворне!

Гость не ответил. Жерк-младший пододвинул стул, уселся:

— Впрочем, теперь все сходится.

Влазос яростно воткнул кинжал в стол.

— Расскажи мне! — приказал Ездок, глядя страшно на пленника, будто удав из знаменитой сказки.

Повел левой рукой, ловя взгляд Влазоса, а поймав — приковал. Изменник по-рыбьи раскрыл рот, закрыл: бедняга боролся с желанием выложить все и предать сообщников.

— Расскажи мне, кто еще участвует в этой мерзости!

Ездок редко пользовался заклятием правды — общество зиждется на вежливом обмане, разрушать который по пустякам вовсе ни к чему. Но Влазос…

Несколько раз размеренно вздохнув, Ездок сосчитал про себя, стараясь обуздать гнев. Трудно представить, ради чего человек с богатством и положением Влазоса мог решиться на предательство Шасессеры.

Наконец заклятие Ездока превозмогло волю Влазоса, но признаний не последовало. Значит, продался. Если б предал за идею, борясь за свою обиженную странную правду, — под заклятием попытался бы выкрутиться, защититься. Молчит — что ж, молчание тоже бывает красноречивым. Алчность и жажда власти — вот краеугольные камни заговора, грозящего Шасессере.

— Где кроме твоего особняка гнездо заговора? Кто входит в ваш круг?

Заклятие подавило Влазоса полностью, и он наконец заговорил. Большинство названных Ездок и так подозревал — они мешали Защитнику на каждом шагу.

— При чем здесь Кралиж Одехнал? Как он попал в заговор?

Влазос поперхнулся, сглотнул судорожно, заскреб пальцами по глотке. Лицо потемнело, глаза выпучились — Влазоса душило колдовство.

Ездок расслышал шаги за дверью, но не обернулся, пытаясь нащупать заклятие, сковавшее Влазоса, распутать, пока не поздно. И не смог. Влазос взвизгнул тихонько, испуская дух, — и застыл.

— Шайки? — Ездок повторил слово, вышептанное Влазосом перед смертью. — Что за шайки? К чему?

Выбежал из кабинета: в огромном ангаре — никого. Но дальняя дверь, сквозь которую он зашел, приоткрыта, из-за нее пробивается дневной свет — а ведь закрывал, входя.

К двери примчался за время, которому позавидовал бы любой бегун на состязаниях. Остановился, вслушиваясь, внюхиваясь, ожидая засаду, но заметил лишь слабеющие вдали следы магии, двигавшей воздушные корабли.

— Как слабо и тонко, — пробормотал под нос. — Корабль маленький, и управляет им самоучка.

Вышел под яркий солнечный свет и, сощурившись, заметил темное пятнышко низко над Золотым Рогом — поспешно улепетывавший корабль. Подумал: может, взять один из отцовых кораблей, поменьше, и отправиться в погоню? Но корабли не готовы. Нужен час, чтоб заправиться газом. Убийца отца тем временем удерет.

Ездок вернулся и обыскал Влазоса. Ничего — кроме ключа того сорта, каким закрывались сейфы в Имперском казначействе.