— Какие-нибудь амулеты, господин? — спросил он.

— Вот тот, — показал я на человека в шлеме с двумя крыльями ворона. — Он хорошо умер, и я возьму его амулет.

Ситрик наклонился, чтобы найти амулет-молот врага. За Ситриком стоял Осферт, глядя на полдюжины убитых, лежавших в крови, расплескавшейся по камням. Он держал копье с окровавленным наконечником.

— Ты кого-нибудь убил? — спросил я его.

Тот посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и кивнул.

— Да, господин.

— Хорошо, — сказал я и мотнул головой в сторону распростертых трупов. — Которого?

— Это было не здесь, господин, — ответил Осферт. На мгновение у него сделался озадаченный вид, потом он оглянулся на ступеньки, по которым мы сюда поднялись. — Это было там, господин.

— На ступенях?

— Да.

Я смотрел на него достаточно долго, чтобы ему стало неловко.

— Скажи, — наконец, проговорил я, — он тебе угрожал?

— Он был врагом, господин.

— И что же он сделал, — спросил я, — замахнулся на тебя костылем?

— Он… — начал было Осферт, но у него, похоже, иссякли слова. Он уставился вниз, на убитого мной человека, и нахмурился. — Господин?

— Да?

— Ты говорил, что покидать «стену щитов» — это гибель.

Я нагнулся, чтобы вытереть клинок Вздоха Змея о плащ мертвеца.

— И что же?

— Ты покинул «стену щитов», господин, — проговорил Осферт почти с упреком.

Я выпрямился и, прикоснувшись к своим браслетам, резко бросил:

— Ты живешь потому, что следуешь правилам. И составляешь себе репутацию, мальчик, если их нарушаешь. Но ты не добудешь себе славы, убивая калек.

Последние два слова я словно выплюнул. Потом повернулся и увидел, что люди Зигфрида переправились через реку Флеот, но, поняв, что позади них началась драка, остановились и теперь пристально смотрят на ворота.

Рядом со мной появился Пирлиг.

— Давай избавимся от этой тряпки, — сказал он.

Я увидел, что со стены свисает знамя. Пирлиг вытянул его и показал изображенного на нем ворона — знак Зигфрида.

— Мы дадим им знать, — сказал Пирлиг, — что у города теперь новый хозяин.

Валлиец задрал свою кольчугу и вытащил из-под нее знамя, сложенное и заткнутое за его пояс. Он развернул ткань — на знамени был черный крест на тускло-белом поле.

— Да славится Бог, — проговорил Пирлиг и спустил знамя со стены, закрепив на краю с помощью оружия убитых.

Теперь Зигфрид поймет, что потерял Ворота Лудда. Перед его глазами развевалось христианское знамя.

И все-таки несколько мгновений все было тихо. Думаю, люди Зигфрида не могли прийти в себя от изумления. Они перестали продвигаться вперед, к новому сакскому городу, а просто стояли смотрели назад, на ворота, с которых свисало знамя с крестом. А в самом городе люди собирались на улицах группками и глазели вверх, на нас.

Я же смотрел туда, где лежал новый город, и не видел людей Этельреда. Деревянный палисад венчал низкий склон там, где стоял город саксов, и возможно, войско Этельреда находилось за этим палисадом, прогнившим в нескольких местах и полностью обвалившимся с других сторон.

— Если Этельред не придет… — тихо сказал Пирлиг.

— Тогда нам конец, — договорил я за него.

Слева от меня серая, как несчастье, река скользила к сломанному мосту, а потом — в далекое море.