Все эти сведения Серж почерпнул ещё на Земле, когда готовился к рейсу и ему на глаза попалась статья о характерных признаках биотического кризиса на Сагане-2, его возможных причинах и вариантах развития. Поначалу кандидат-аспирант не заинтересовался старым миром, коих предостаточно и в ближайшем, и в дальнем звёздном окружении, однако, находясь на борту «Косберга» и готовясь к первому в жизни варп-путешествию, обнаружил ещё две свежие статьи, на этот раз посвящённые феномену самозверя. Тут он задумался и запросил у Вики отчёты исследовательских экспедиций на планету. Оказалось, что большая часть собранной информации закрыта от свободного доступа авторской тайной Колониального Университета и собственно Колониальной службой Космического флота, поэтому пришлось довольствоваться реферативным изложением, но и общих выводов хватило, чтобы заставить Сержа усомниться: а так ли малоинтересен Саган-2, как о нём пишут.

От размышлений кандидата-аспиранта отвлекла нарастающая боковая перегрузка — шаттл поменял направление полёта, заходя к вспомогательному стыковочному узлу одного из жилых блоков. Затем шаттл повернулся, картинка окружающего пространства, транслируемая по оптическому каналу, замерла. Нейроядро тут же сообщило, что стыковка произведена успешно, повреждений оборудования шаттла не зафиксировано, топливо израсходовано на девяноста четыре процента, поэтому требуется пополнение.

Серж привычно отмахнулся и начал собираться. За восемнадцать геосуток на борту шаттла он устал и от тесного пассажирского помещения, и от назойливых технических рапортов. Сборы не заняли много времени: из одежды Серж выбрал фундоси и кенгуру, из личных вещей — россыпь кубиков-носителей с контентом, предоставленным alma mater, и старомодную голографическую рамку, изготовленную вроде бы сразу после лимит-войны и содержащую коллекцию изображений, связанных с предками Ивановских.

Над головой с чмоканием открылось отверстие стыковочного лаза. Серж оттолкнулся ногами и пролетел в него, покидая шаттл. Здесь освещение не было предусмотрено, однако впереди кандидат-аспирант видел яркое круглое пятно. Начального толчка хватило, чтобы без дополнительных усилий оказаться в переходном отсеке жилого блока. И там Сержа ждали.

Присутствие постороннего — точнее, посторонней — оказалось для кандидата-аспиранта слишком неожиданным. Он чуть не пропустил фиксирующую скобу, но всё же успел ухватиться за неё, остановив движение в невесомости. Перед ним предстала, очевидно, фигурант Опра — огромная безобразная толстуха в свободном белом кэйкоги, с голым черепом и злым взглядом. У неё явно было что-то не в порядке с обменом веществ: кроме обширных форм в глаза бросался характерный землистый цвет лица.

— Здравствуйте… — выдавил Серж.

Та не ответила на приветствие, разглядывая прибывшего. Потом сказала:

— Надождь, живай плотскай мужик. Пацанчик.

Толстуха говорила на каком-то чудовищном диалекте, которого Серж не слышал даже среди пейзан, хотя в период полевой практики побывал в довольно экзотических местах. Он подавил растерянность и решительно заявил:

— Вы ведь Опра? Извините, сударыня, но я не намерен вступать с вами в контакт…

Серж собирался оттолкнуться от скобы и направиться в глубь жилого блока, однако женщина успела раньше. Она бросилась к нему, крепко ухватила левой рукой за плечо, при этом в занесённой правой блеснула полоска остро заточенной стали.

— Не крысь, пацанчик, — произнесла она, прижимая Сержа к стенке. — Станем-таки покалякать.

4

Насилие. Серж Ивановских был дееспособным гражданином-избирателем и дипломантом Академии, поэтому цивилизация всей своей мощью защищала его от любых видов насилия. Тем не менее курс общефизической подготовки, который будущие граждане Универсума в обязательном порядке начинали проходить при достижении пяти геолет со дня рождения, включал изучение боевых искусств на случай, если им потребуется защищаться самостоятельно.