|
И вот еще какую странность заметил Эдди: при достижении самой высокой точки, отвес становился тяжелее. То есть по мере раскачивания возрастала центробежная сила. Дуга удлинялась, отвес раскачивался быстрее, цепочка сильнее тащила за собой руку. А потом... - Эдди! - воскликнул Джейк, в голосе слышались тревога и радость. - Ты видишь? Конечно же, он видел. Теперь, на конце дуги, отвес словно окутывала дымка. И давление на руку, определяемое массой отвеса, в этот момент значительно возрастало. Ему уже приходилось поддерживать правую руку левой, чтобы цепочку не вырвало из пальцев, и тело его начало раскачиваться в такт движениям отвеса. Эдди внезапно вспомнил, где находится: на краю пропасти глубиной в добрые семьсот футов. И эта "игрушка", если ее не остановить, вскорости могла забросить его за край. Он уже сомневался, что ему удастся освободить руку от цепочки. Отвес пошел направо, прочерчивая в воздухе невидимую улыбку, набирая вес по мере подъема к высшей точке. Эта деревяшка, которую он с такой легкостью достал из коффа, теперь весила шестьдесят, восемьдесят, а то и сто фунтов. А когда отвес на мгновение замер в высшей точке, где центробежная сила сравнивалась с силой тяжести, Эдди вдруг осознал, что может видеть сквозь него Восточную дорогу, не только ясно, но и куда как ближе: отвес Бранни превратился в увеличительное стекло. Потом он пошел вниз, набирая скорость, слишком тяжелый. А когда вновь начал подъем, по левому сегменту дуги... - Хорошо, я все понял! - закричал Эдди. - Забери его, Хенчек. По крайней мере, останови! Хенчек вымолвил одно лишь слово, скорее гортанный звук, какой слышится, если что-то выдергивают из вязкой глины. Отвес не начал замедлять движение, с каждым проходом сокращая длину дуги, а просто повис у колена Эдди, нацелившись острием в сапог. Еще с мгновение сохранялось гудение в руке и голове. Потом стихло. А вместе с ним исчез и вес. Чертова штуковина вновь стала легкой, как перышко. - Тебе есть, что сказать мне, Эдди из Нью-Йорка? - спросил Хенчек. - Да, прости, прошу тебя. Вновь появились зубы Хенчека, блеснув меж зарослей густой бороды и усов, и исчезли. - Соображаешь ты быстро, не так ли? - Надеюсь на это, - ответил Эдди и облегченно выдохнул, когда старик мэнни взялся за серебряную цепочку. 4 Хенчек настоял на репетиции. Эдди понимал, в чем причина, но затягивающаяся прелюдия злила его. Уходящее время ощущалось буквально физически, как кусок грубой материи, скользящий под ладонью. Тем не менее, он смолчал. Однажды уже сорвался и более не хотел выставлять себя на посмешище. |
