— Я должен видеть мисс Блейн, — настаивал Алтон. — Не поможете ли вы мне?

Он знал, что никакие предложения о вознаграждении ничуть не изменили бы отношения Бесси: чутье подсказало ему, что напрасны будут попытки ее подкупить. Но маркиз верил, что его знаменитое обаяние подействует на пожилую седовласую камеристку, явно давнюю прислугу семьи.

— Я ничем не могу вам помочь, милорд, — ответила та.

— Вы говорили мисс Сильвине о моих визитах? Вы передали ей цветы, которые я принес вчера?

— Цветами вам ее не задобрить, милорд, только деньги зря тратите, — резко сказала Бесси.

— Мисс Сильвина их выбросила? Бесси покачала головой.

— Нет, так что-то портить — это не по ней. Как только фаэтон вашей светлости скрылся из вида, она спустилась вниз и отдала их первому попавшемуся нищему. Велела ему продать цветы, а деньги взять себе. Думаю, этот старый лис теперь будет вечно крутиться у нашей двери, надеясь на то, что ему снова так повезет.

Маркиз невольно рассмеялся. Но в следующую минуту он уже опять был серьезен и умолял:

— Я должен поговорить с ней, Бесси. Вы можете убедить ее в необходимости нашей встречи, — Не могу я ничего сделать, милорд, истинная правда. Она послушает меня не больше, чем вашу светлость. Если мисс Сильвина решила, что правильно, а что нехорошо, никто не может заставить ее передумать.

— Она несчастна? — негромко спросил маркиз.

— Несчастна — это не то слово. Похоже, она совсем отчаялась. Такой я не видела ее со времени смерти ее матушки. Она ее тяжело пережила тогда, ведь в семье они так любят друг друга… И сейчас ее глаза такие же невидящие, словно она потеряла что-то… дорогое.

Помолчав мгновение, Бесси продолжила:

— Не могу понять, зачем вашей светлости надо было так расстроить мисс Сильвину, как вы, верно, это сделали. Мало ей того, что этот мистер Каддингтон помыкает ею, как только может.

— Помыкает ею?! — резко переспросил маркиз, сдвинув брови. — По какому праву?

По лицу Бесси он понял, что та намерена посоветовать ему не вмешиваться не в свое дело. Но Бесси передумала.

— Не знаю, милорд, не знаю я, что все это значит, Господь свидетель. Я только знаю, что, будь жива ее милость, она не одобрила бы такого претендента на руку мисс Сильвины.

— Тогда почему же она дала ему свое согласие?

Служанка покачала головой.

— Мисс Сильвина ничего не рассказывает мне с тех пор, как мы вернулись из Алтон-Грин, милорд. Раньше она разговаривала со мною так, словно я ее лучшая подруга, и я могла бы поклясться, что у нее нет от меня секретов. Но вот она приезжает из деревни после смерти моей сестры — и ее словно подменили.

— В чем это проявляется?

— Трудно точно определить, милорд. Во-первых, она испугана. Я такой испуганной ее никогда не видела. Она всегда была чутким ребенком, и частенько, когда я присматривала за ней, если ее няня уходила или мы переезжали в другую страну, я думала про себя, что она какое-то сказочное создание.

Бесси улыбнулась каким-то своим воспоминаниям.

— Еще ребенком, — продолжала служанка, — она, бывало, протягивала ручки к солнцу и цветам, а когда выросла, я все думала, что она бывает счастлива, оказавшись в саду или в лесу.

— Она тоже сказала мне, что любит леса, — мягко проговорил маркиз.

— Это истинная правда, милорд. Когда мы жили в Вене, она, бывало, все приставала к сэру Ренделлу, чтобы он сводил ее в лес. А в Испании, в саду посольства, были деревья, которые она называла своими.