Р у н д ш т е д т. Не кажется ли вам, господа, что избивать пленного генерала и отправлять его на каторгу это… Это противоречит общепринятым законам ведения войны…

К е й т е л ь (адъютанту). Вы пока свободны. Я позвоню.

А д ъ ю т а н т  уходит.

Дорогой Герд, мы старые друзья, я глубоко уважаю вас. Но зачем же говорить при адъютанте?..

Р у н д ш т е д т. Я еще не сказал…

К е й т е л ь. А вы, командуя нашими войсками на Украине, во всем следовали общепринятым законам?

Р у н д ш т е д т. Вы правы. К сожалению, я точно исполнял все ваши инструкции и приказы, фельдмаршал Кейтель. Но иногда, во время бессонницы, мне приходит мысль, что за это придется отвечать…

К е й т е л ь. Победителей не судят. По возрасту вы, Герд, самый старший из наших фельдмаршалов…

Р у н д ш т е д т. Да, шестьдесят семь, к сожалению.

К е й т е л ь. Тем не менее я позволю себе дать вам дружеский совет: не следуйте слепо своим эмоциям.

Р у н д ш т е д т. За всякий совет надо благодарить. Особенно, если его дает начальник Верховной ставки фюрера.

Кейтель нажимает кнопку. А д ъ ю т а н т  и еще один  о ф и ц е р  вводят под руки пожилого человека, который едва держится на ногах. Он в полосатой одежде каторжника и деревянных колодках на ногах. Это  К а р б ы ш е в. Рундштедт и Абец встают. Кейтель идет ему навстречу.

К е й т е л ь. Здравствуйте, господин генерал!

К а р б ы ш е в. Здравствуйте.

К е й т е л ь. Что это за лохмотья на вас?

К а р б ы ш е в. Это гитлеровская форма для пленных генералов.

К е й т е л ь. Удивлен. Я прикажу наказать виновных. Садитесь, генерал.

Карбышев садится в кресло. А д ъ ю т а н т  и  о ф и ц е р  уходят; вскоре  а д ъ ю т а н т  возвращается и вносит манекен с распяленным на нем генеральским мундиром гитлеровской армии, ставит манекен в углу, за спиной Карбышева, и уходит.

Как старый военный, вы должны знать формулу известного закона: «Военнопленный неприкосновенен, как суверенитет народов, и священен, как несчастье».

К а р б ы ш е в. Рад, что вы ее знаете. Но в ваших лагерях для военнопленных она читается наоборот.

К е й т е л ь. Я сказал — виновные будут наказаны. Вам известно, кто я?

К а р б ы ш е в. Звание вижу. Фамилии не имею чести знать.

К е й т е л ь. Я Кейтель, начальник Верховной ставки фюрера. Это фельдмаршал Рундштедт. Это господин Абец.

Рундштедт и Абец кивают.

Я вижу, вам нехорошо. (Поднимая трубку.) Врача, немедленно!.. Я слышал, вы свободно говорите по-немецки? Значит, обойдемся без переводчика?

К а р б ы ш е в. Надеюсь.

Входит  в р а ч  в белом халате, с чемоданчиком в руке.

К е й т е л ь.