Е л е н а. Милый, ты чем-то расстроен? Кто этот господин?

Г л а н. Просто болит голова… Я выпил слишком много кофе… (Вдруг переходя на крик.) Сколько раз я говорил, что так не варят кофе!

Е л е н а. Арне, что с тобой? (Обнимает его.)

Г л а н. Ах, оставь эти нежности!.. Лучше научилась бы как следует готовить!.. Мне нужна жена, же-на, а не лыжница!..

Е л е н а  резко поворачивается, уходит.

Елена!.. Постой, Елена!..

Ответа нет.

Лишь бы она не догадалась. (Бросается к зеркалу в простенке.) Спокойнее, спокойнее, спокойнее, Арне!.. Еще спокойнее… вот так… (Отходит от зеркала, почти падает в шезлонг. Глядя на часы, проверяет свой пульс.) Двенадцать, шестнадцать, двадцать три… девяносто два… Много… И об Амелите знает!.. (Неожиданно всхлипывает.) А все из-за этого Берта!..

Снова шум подъехавшей машины.

Ох!.. (Глядя в окно.) С Багдоллом… (Снова бежит к зеркалу, поправляет прическу, вытирает платком глаза.) Лишь бы не заметили, лишь бы не увидели!.. Ах, зачем я накричал на Елену!..

Входит  Б е р г, и с ним — профессор  М а к  Б а г д о л л, высокий негр с умными живыми глазами под нависшими мохнатыми, уже седеющими бровями.

Б е р г. Вот и мы!..

Б а г д о л л. Здравствуйте, мистер Глан!

Г л а н. Здравствуйте, профессор Багдолл!

Б е р г. А где Елена?

Г л а н. Тут где-то… Я сейчас ее найду… (Выходит.)

Б е р г. Садись, Мак. (Возвращается к разговору, которого мы не слышали.) Я не разделяю твоих опасений. Я не жалею, что вместе с тобой и другими физиками подписал письмо президенту и мистеру Додду, но думаю, что и без этого они никогда не применят атомных бомб против японцев. Том более что в этом нет военной необходимости.

Б а г д о л л. Боюсь, что ты ошибаешься, Рикард. Мы, физики, славно поработали, но я совсем не уверен, что человечество будет нам благодарно за это открытие… Мне все чаще кажется, что мы пригласили из преисподней того самого джентльмена в красной мантии, с которым потом не сможем справиться…

Б е р г. Не может быть! Мистер Додд — демократ и верующий человек. Он поклялся мне именем всевышнего… И я убежден, что никому в голову не придет мысль о применении бомб…

Б а г д о л л. Почему же нас так торопили?

Б е р г. Позволь, ведь нам объяснили прямо — надо изготовить первые две бомбы для испытания, для научного эксперимента. Это логично.

Б а г д о л л. Вот я иногда слушаю тебя, Рикард, и вспоминаю, как много лет назад, еще студентами, мы спорили о будущем науки. За это время ты стал мировым ученым, но сохранил наивность студенческих лет…

Б е р г. Студенческих лет… (Задумываясь.) А как промчались эти годы, и как незаметно подкралась старость, Мак…

Б а г д о л л. А как продвинулась за это время физика!..

Б е р г. Да, да, ты прав!.. Иногда мне становится страшно от сознания возможностей, раскрывшихся перед наукой. Признаюсь, еще несколько лет тому назад мне казалось, что физика зашла в тупик… И тогда я спорил на эту тему с одним русским физиком, Ириной Прохоровой. Она сказала мне, что в науке я стихийный материалист… А материализм утверждает, что познание безгранично.