К е й. Счастлив познакомиться, мистер Гарвуд! Много, очень много о вас слышал. Вы надолго в Москву?

Г а р в у д. Я приехал для встречи с министром торговли. Я хочу заключить контракт с большевиками. У них отличные табаки. Еще до революции я делал дела в России с фирмами «Майкапар» и «Месаксуди»… Пора и теперь начать с ними торговлю.

К е й. Любопытно. Но их табачные плантации разорены войной.

Г а р в у д (закуривает). Война кончится, а страсть к никотину — нет. Курите?

К е й. Благодарю, не курю.

Г а р в у д. А я курю.

К л а р а. Несмотря на протесты врачей!..

Г а р в у д. Мне скоро семьдесят. Курю с пятнадцати. Все, что никотин мог испортить, он мне уже испортил. Нет смысла бросать. Попробуйте, это одна из моих лучших марок…

К е й. Нет-нет. Говорят, рак — результат курения.

Г а р в у д. Говорят! Мало ли что говорят! Но я курю и буду курить! Если станет известно, что табачный король Митчел Гарвуд бросил курить, я вылечу в трубу. Артур, как прошла пресс-конференция?

М о р х а у з. Отлично, отец. Калинин ответил на все мои вопросы, и притом вполне откровенно. Вот копия телеграммы, которую я послал в редакцию. (Передает бумагу Гарвуду.) Он принял нас в своей резиденции — в Большом Кремлевском дворце и был весьма любезен. Должен заметить, Питер, что мои первые московские впечатления весьма противоречивы. Но я не тороплюсь с выводами и надеюсь здесь все рассмотреть своими глазами…

К е й. Я хотел бы заметить… Если, разумеется, вас интересует мое мнение.

М о р х а у з. О, конечно!..

К е й. В СССР невозможно все увидеть своими глазами.

Г а р в у д. Почему? Отбирают очки?

К е й. Втирают очки, мистер Гарвуд. Да, они встречают радушно. Их президент уже пленил вашего зятя, как, вероятно, министр торговли вас…

Г а р в у д. Меня интересует не любезность, а табак. Но министр, вы правы, мне действительно понравился…

К е й. Вот-вот, нравиться они умеют!.. Отличный прием, любезные слова, приглашают в балет. Тут — я человек объективный — им действительно есть что показать, поскольку балет, пожалуй, единственная область, в которую большевики не внесли ничего своего. Словом, вскоре вы будете так ловко обработаны, что незаметно для самих себя проникнетесь симпатиями к этому строю…

Г а р в у д. А вы опасаетесь, что однажды ночью я и Артур выбежим на балкон и закричим: «Да здравствует коммунизм!», а утром побежим записываться в комсомол?..

К е й. Относительно комсомола я спокоен, так как вы оба не подходите по возрасту…

К л а р а. Да, они не подходят по возрасту… Но ваш внук… И твой сын, Артур…

Г а р в у д. Она все еще не может успокоиться, Артур!..

К л а р а. Это безумная затея!.. Вчера я гуляла с Митчелом по улице. Люди скверно одеты. У продовольственных магазинов очереди…

М о р х а у з. Дорогая, они же воюют… Им трудно… И все-таки они побеждают… Кончится война, и они станут жить лучше… Калинин прямо сказал: «Через несколько месяцев мы будем в Берлине…»

Г а р в у д. И я верю! Они дерутся как черти!

М о р х а у з.