|
Забра: Бог да возвеличит его. И Вы все же попробуете его удержать? Гофмейстер: Нет. Когда он отправится в путь со свитой и эскортом, я буду идти возле его лошади и рассказывать ему, что блестящее шествие через пустыню произведет впечатление на Арабов и обратит к нему их сердца. И я побеседую с глазу на глаз с одним капитаном в задней части эскорта, а он впоследствии поговорит с главнокомандующим о том, что нужно сойти с верблюжьей тропы через несколько дней и поблуждать в пустыне с Королем и его последователями и как бы случайно возвратиться снова в Таланну. И все сложится для нас очень хорошо. Мы будем ждать здесь, пока они не пройдут мимо. Забра: Главнокомандующий, конечно, сделает это? Гофмейстер: Да, это будет один такбарец, бедный человек и разумный. Забра: Но если это будет не такбарец, а какой-нибудь корыстолюбивый человек, который потребует больше золота, чем такбарец? Гофмейстер: Ну, тогда мы дадим ему все, что он потребует, и Бог накажет его за жадность. Забра: Он должен пройти мимо нас. Гофмейстер: Да, он пройдет здесь. Он вызовет кавалерию из Салойа Саманг. Забра: Уже почти стемнеет, когда они двинутся в путь. Гофмейстер: Нет, он очень спешит. Он выступит перед закатом. Он заставит их отправиться тотчас же. Забра: [смотрит направо] я не вижу движения в Салойа. Гофмейстер: [Смотрит туда же.] Нет... Нет. Я не вижу. Он ДОЛЖЕН двинуться в путь. [Пока они смотрят, в дверной проем выходит человек, облаченный в грубый коричневый плащ, скрывающий его голову. Он украдкой уходит налево] Кто этот человек? Он пошел к верблюдам. Забра: Он дал деньги одному из погонщиков верблюдов. Гофмейстер: Смотри, он садится в седло. Забра: Может быть, это Король! [Голоса слева: "Хо-йо! Хой-йей!"] Гофмейстер: Это всего лишь погонщик, уходящий в пустыню. Как радостно звучит его голос! Забра: Сирокко поглотит его. Гофмейстер: Что - если это БЫЛ Король! Забра: Ну, если это был Король, нам придется подождать год. ЗАНАВЕС Акт II [Та же самая сцена.] [Прошел год.] [Король, завернувшийся в плащ погонщика, сидит с Эзнарзой, цыганкой из пустыни.] Король: Теперь я познал пустыню и жил в шатрах Арабов. Эзнарза: Нет земли подобной пустыне и людей, подобных Арабам. Король: Все это осталось позади; я возвращаюсь к стенам моих отцов. Эзнарза: Время не может уничтожить всего; я возвращаюсь в пустыню, которая взлелеяла меня. Король: Ты думала в те дни в песках, или по утрам среди палаток, что мой год когда-нибудь закончится, и я силой данного слова возвращусь в тюрьму своего дворца? Эзнарза: Я знала, что время сделает это, ибо моему народу ведомы его пути. Король: Выходит, это Время отмахнулось от наших бесполезных молитв? Выходит, оно больше, чем Бог, раз оно насмеялось над нашей просьбой? Эзнарза: Мы не можем сказать, что оно больше Бога. Ведь мы просили, чтобы наш собственный год никогда не кончился. Бог не мог помочь нам. Король: Да, да. Мы просили именно так. Все люди посмеялись бы над этим. Эзнарза: Молитва была не смешной. Только он - повелитель лет - закоснел. Если бы человек молил за свою жизнь разъяренного, беспощадного Султана, ответом ему был бы смех рабов Султана. И все-таки молить о собственной жизни - совсем не смешно. Король: Да, мы - рабы Времени. Завтра прибудет принцесса из Тарбы. Мы должны склонить перед ней головы. Эзнарза: Мои люди говорят, что время живет в пустыне. |
