|
Варвара. Глупости какие говорите вы. Башкин. Все так говорят, Варвара Егоровна. Я всё-таки полагаю, что без царя — нельзя! Звонцов. Царь должен быть не в Петрограде, а — в голове. Кончился спектакль? Варвара. Отложили. Приехал какой-то ревизор, — вечером эшелон раненых будет, около пятисот. А места для них нет. Глафира. Мокей Петрович, вас зовут. (Башкин ушёл, оставив на столе тёплый картуз.) Варвара. Что ты с ним откровенничаешь? Ты же знаешь, что он шпионит за нами для матери! Картуз этот он лет десять носит, жадюга! Просален весь. Не понимаю, почему ты с этим жуликом… Звонцов. Ах, оставь! Хочу занять у него денег на взятку Бетлингу… Варвара. Но я же тебе сказала, что всё это устроит Лиза Достигаева через Жанну! И обойдётся — дешевле… Звонцов. Надует тебя Лизавета… Ксения (из комнаты мужа). Уговорите вы его, чтобы лежал! Он там ходит и Мокея ругает… Ах, господи!.. Звонцов. Поди ты, Варя… Булычов (в халате, в валяных туфлях). Ну, и что ещё? Несчастная война? Башкин (идя за ним). Кто же спорит? Булычов. Для кого несчастная? Башкин. Для нас. Булычов. Для кого — для нас? Ты же говоришь: от войны миллионы наживают? Ну? Башкин. Для народа… значит… Булычов. Народ — мужик, ему — всё равно: что жить, что умирать. Вот какая твоя правда! Ксения. Да — не сердись ты! Вредно тебе… Башкин. Ну, что вы? Какая же это правда? Булычов. Самая настоящая! Это и есть правда. Я говорю прямо; моё дело — деньги наживать, а мужиково — хлеб работать, товары покупать. А какая другая правда есть? Башкин. Конечно, это — так, а всё-таки… Булычов. Ну, а что — всё-таки? Ты о чём думаешь, когда воруешь у меня? Башкин. Зачем же вы обижаете? Ксения. Ну, что ты, Варя, глядишь? Уговори его! Ему лежать велено. Булычов. Ты — о народе думаешь? Башкин. И — при людях обижаете! Ворую! Это надо доказать! Булычов. Доказывать нечего. Всем известно: воровство дело законное. И обижать тебя — незачем. От обиды ты не станешь лучше, хуже станешь. И воруешь — не ты — рубль ворует. Он, сам по себе, есть главный вор… Башкин. Это один Яков Лаптев может говорить. Булычов. Вот он и говорит. Ну, ступай. А взятку Бетлингу не давать. Довольно давали, хватит ему на гроб, на саван, старому чёрту! Вы что тут собрались? Чего ждёте? Варвара. Мы ничего не ждём… Булычов. Будто — ничего? Когда — так, идите по своим делам. Дело-то у вас — есть? Аксинья, скажи, чтоб у меня проветрили. Душно там, кислыми лекарствами пахнет. Да — пускай Глафира квасу клюковного принесёт. Ксения. Нельзя тебе квасу-то. Булычов. Иди, иди! Я сам знаю, чего нельзя, что можно. Ксения (уходя). Кабы знал… (Все ушли.) Булычов (обошёл вокруг стола, придерживаясь за него рукой. Смотрит в зеркало, говорит почти во весь голос). Плохо твоё дело, Егор. И рожа, брат, у тебя… не твоя какая-то! Глафира (с подносом, на нём стакан молока). Вот вам молоко. Булычов. Тащи кошке. А мне — квасу. Клюковного. Глафира. Квасу вам не велят давать. Булычов. Они не велят, а ты — принеси. Стой! Как по-твоему — умру я? Глафира. Не может этого быть. Булычов. Почему? Глафира. Не верю. Булычов. Не веришь? Нет, брат, дело мое — плохо! Очень плохо, я знаю! Глафира. Не верю. Булычов. Упряма. Ну, давай квасу! А я померанцевой выпью… Она — полезная. (Идёт к буфету.) Заперли, черти. Эки свиньи! Оберегают. Похоже, что я заключённый. |
