Марина (медленно ложась на пол). Царевич мой, приведите царевича… Умираю… Проститься с царевичем…

Старица Марфа. Плохо без мужа…

Инокиня Марфа. Да пропадите вы все пропадом! Ничего не ведаю! Ничего не помню! Убирайтесь все вон! (пауза.) Жила себе у матушки, горя не знала, как цветочек расцветала... За что, Господи? Может, и вовсе ничего не было, а заснула в светлице своей девичьей, проснулась в келье. И государь примерещился, и дитятко примерещилось, и кто умер, кто жив — не понять, Господи, одно лишь и есть — душа да тело... а бояться надо лишь смерти…

Марина. Я иду вдоль галереи, и я даже теперь не знаю, где, в чьем замке видела эти лица. Они мрачны и высокомерны, нет в них радости. Одно царственное достоинство и жесткая скорбь, плотно сжатые губы и несгибаемая парча... И где-то там, в самом конце галереи, в позолоченной раме, пустота — там быть мне, царице российской. Во французском платье пишите меня, во французском! Нарочно портным к коронации заказано, жемчугами расшито! Никого не послушаю, надену, ибо имею право! Я — царица! Я — московская царица!

Старица Марфа. Сними с моих плеч этот тяжкий крест, Господи. Скорее бы муж приехал. Пусть он правит, пусть сыночком руководит. Все прочь подите — за государя молиться хочу... Может, опомнюсь, смогу молиться? Призри, Господи, на рабу твою, инокиню Марфу...

Вдали ударяют в негромкий колокол.

Марина. И царевича рядом пишите, царевича моего! Пусть стоит возле, держится ручкой... Где ж ты, мой царевич?..

Старица МАРФА. Спаси тебя Господь, государь... Только ты и остался... Душу за тебя положу...

Марина. Янек!

Инокиня Марфа. Митенька…

Марина. Янек...

Инокиня Марфа. Митенька...

Старица Марфа. Божиею милостию, Великий Государь Царь и Великий Князь Михаил Федорович! Всея Руси Самодержец Владимирский, Московский, Новгородский! Царь Казанский, Царь Астраханский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский!.. Тверский, Югорский, Пермский, Вятский!..

Колокол бьет все громче, заглушая и шепот, и крик.

 Дура

Трагифарс

Сцена представляет собой небольшую комнату с прихожей, оформленной, как холл — вешалка-стояк, два стула, столик с журналами между ними, зеркало, бра, и все это очень небольшое, стоящее тесно. В самой комнате тоже стол, но уже побольше, круглый, покрытый бархатной вишневой скатертью, на нем лампа в стиле ретро, обязательно с желтой бахромой, и разнообразные шкатулочки. Рядом другой, пониже, на колесиках, и видно, что его старались сделать незаметным. На втором столе — телефон и папки с бумагами, электрочайник и посуда. За ним приютился маленький холодильник. Кроме того, имеются два очень удобных кресла и табуретка у стены. Окно тут какое-то странное, под самым потолком, закрытое синими шторками с золотыми звездами. Видны три стенки, из них одна — общая с прихожей, в другой — две невысокие двери, третья же, та, что под окном, разрисована кругом Зодиака со всеми подробностями.

Кроме того, посреди этой комнаты торчит, занимая довольно много места, рекламный стенд — из тех, что днем ставят на тротуар, а вечером затаскивают обратно. Он имеет вид двускатного шалаша, на нем сияют золотом по синему два крупных слова «САЛОН АФРОДИТА», и внизу, помельче, «вход со двора, 12.00 — 20.00»

За столом сидят две женщины — Маша и Лена. Лена — классическая деловая дама невысокого полета, бледненькая и озабоченная, в аккуратном немарком костюмчике, с банальной короткой стрижкой, и возле ее кресла стоит большой портфель, а вот Маша — это ходячая экзотика.