МАША. Пустите, я порчу на яйцо свела, его в унитаз надо!

Она исчезает в туалете, тут же возвращается и наконец понимает, что перед нею — что-то вроде бандита.

МАГИСТР. Порчу на яйца не сводят, а напускают. Это я хорошо помню.

МАША. Погодите, а вы откуда взялись?

БУРЫЙ. Интересно было, остался. Ну что, батя, как дырка?

МАША. Клиент, не уходите, сеанс еще не кончен, я вам обереги поставлю, потом карты раскину на прогноз лечения.

Дед молчит.

БУРЫЙ. Батя, ты чего? Подай голос!

Маша подбегает к деду, заглядывает ему в лицо, трогает щеку пальцем, шарахается.

МАША. Ой, мама дорогая! Он помер!

БУРЫЙ. Ты чего, сдурела?

Подходит к деду, изучает его, машет рукой перед его лицом, прислушивается к дыханию.

МАША. Ну, что?

БУРЫЙ. Да он вроде спит...

МАША. Как это — спит? Не может он спать!

БУРЫЙ. Да спит же!

МАША. Так разбудить надо!

БУРЫЙ. Ты усыпила — ты и буди.

МАША. А как? (кидается к столу на колесах, вытаскивает папки, копается в каких-то листках, тетрадках, и наконец замирает в полной растерянности) . Мы этого на курсах не проходили!..

Бурый подходит к ней и берет ее за плечи.

БУРЫЙ. Дурочка ты моя...

Маша прижимается к Бурому.

МАША. Сделай что-нибудь, я его боюсь, он совсем спятил, дырка, говорит, дырка...

БУРЫЙ. Да все будет хорошо, проснется и уберется, ну? Какая ты у меня дурочка...

Начинает целовать Машу, сперва — в лоб и висок, потом — в губы.

МАГИСТР. Тьфу. Глаза б мои не глядели! Надо же — роман у них! Чего доброго, сейчас и в постельку отправятся, на кушеточку... А кушеточка-то гикнулась! Так вам и надо!

Он визгливо хохочет, топает ногами, наконец запускает в стену сперва электрочайником, потом — настольной лампой, но это совершенно не мешает деду — спать, а Маше с Бурым — целоваться. Наконец ему это буйство надоедает.

МАГИСТР. Ну вас. Допросились. Я вам еще устрою!

конец первого действия

Тот же подвал, только вся мебель в салоне сдвинута в один угол. Лишь круглый столик поставлен впритык к стенке с Зодиаком, и на нем стоит фотография в рамке, рядом — стакан, накрытый куском хлеба. Из-за кресел торчат две ноги — это дед, которого так и не добудились, но по крайней мере уложили на пол. По салону слоняется Магистр, простукивает костяшками пальцев пол, стены, потолок и сердито бормочет.

МАГИСТР. Черт... Проклятый склероз... О, черт... Да что же это такое?.. (вдруг орет). Куда подевался мой парадный саван?!?

В ответ раздается треск в углу, и Магистр спешит туда.

МАГИСТР. Надо же! И от кого я его, спрашивается, прятал?..

Исчезает в углу. Входят Маша и Бурый с большой сумкой.

БУРЫЙ. Так, что еще?

МАША. Сорок свечек.

БУРЫЙ. Расставить, что ли?

Маша ищет в своих тетрадках указаний.

МАША. Не знаю, тут сказано просто зажечь.

БУРЫЙ. Так зажжем. Еще ты три метра черной ткани велела купить. Их куда?

МАША. Тут написано — закрыть тканью портрет покойного.

БУРЫЙ. Так он же формата девять на одиннадцать. В шесть слоев, что ли?

МАША. Ой, ну что я за дура! Нужно было его с самого начала закрывать! Я все перепутала!

БУРЫЙ. Не вопи. Ну, перепутала и перепутала.

МАША. Ничего у нас не выйдет. Дух не захочет приходить. Еще и этот!

Она показывает пальцем на дедовы ноги.