БУРЫЙ. Никуда я не пойду — мало ли что? Вдруг ты тоже голая ползать начнешь? Я знаешь что — я в туалете спрячусь. Если чего — вылезу. А Лизке этой скажи, что твой мужик домой поехал, пельмени варить. Ты не бойся — я с такими духами справлялся, что этот Лизкин для меня — тьфу.

МАША. А что? Это идея. Ты там сиденье опусти и сиди. Лизке без тебя тоже как-то легче будет. А то будешь торчать, как зритель...

БУРЫЙ. Намучалась девочка. Может, ей после этого зазыва хоть немного легче станет.

МАША. Это тебе не валерьянка. Ой! Ключи!

Берет со столика на колесах ключи и начинает раскидывать по салону.

БУРЫЙ. Для нечистой силы?

МАША. Хоть бы не понадобились...

МАГИСТР. А вот ключики — это хорошо. Ключики я потом приберу. Мои будут ключики...

МАША. Ой! День! Какой сегодня день?!

БУРЫЙ. А что?

МАША. Нужен женский!

БУРЫЙ. Восьмое марта, что ли?

МАША. Да нет же! Среда, пятница или суббота! Для зазыва нужен обязательно женский день, иначе не сработает!

БУРЫЙ. Так ведь мужика вызываем. Перестань, Машка, хватит. Пора за работу. Тебе что, совсем девчонку не жалко?

МАША. Тебе зато слишком жалко.

БУРЫЙ. Дурочка ты все-таки. Вот за что я тебя люблю — за то, что ты такая вся ревнивая дурочка. Пойми, Лизке ведь немного надо — два слова всего сказать и его лицо увидеть. А это в любой день можно.

МАША. Ну, тогда... начинаем. Где кладбищенская земля?

БУРЫЙ. Вот.

Выволакивает из-за холодильника мешок.

МАША. Да ты с ума сошел! Ты что, все кладбище сгреб? Там же нужно...

БУРЫЙ. Ну, сколько?

МАША. Ну, килограмм, ну, два...

БУРЫЙ. Стану я ради двух кило руки пачкать. Бери, потом еще пригодится. Да, и еще пятаков тебе наменял.

МАША. Тоже целый мешок? Клади сюда. Я сейчас начерчу круг, а ты давай прячься. Время позднее.

Работать — так работать.

Бурый, положив мелочь на стол, обнимает ее и целует.

МАША. Ну, иди, иди... Если чего — я тебя позову.

БУРЫЙ. Ты, главное, не бойся. И знай — ты делаешь доброе дело. И очень нужное дело.

МАША. Я всегда делаю доброе дело.

Бурый прячется в туалете, Маша за руку выводит из конурки Лизу.

МАША. Ты, главное, молчи! Молчи, пока он не покажется. А потом только говори ему эти свои два слова. Поняла?

Лиза кивает.

МАША. Теперь нужно зажечь сорок свечек и поставить их на полу. Молчи, говорю! Я сама не знаю, куда их ставить, и в конспектах ни хрена нет! Куда поставишь — туда и ладно!

Почти на четвереньках Маша рисует мелом на полу круг диаметром метра в полтора и даже не слишком кривой. Потом, задумавшись, рисует еще один, вокруг первого, диаметром метра в два.

МАША. Так надежнее будет. Иди сюда, становись. Вот тебе шпаргалка. Лучше бы, конечно, наизусть, но, может, и по бумажке сойдет.

Она ставит в круг табуретку, на нее — кусок хлеба и стакан воды, фотографию покойника. Лиза тем временем утыкивает свечками пол и зажигает их. Маша тушит электичество.

МАША. Если полезут злые духи — главное, воду с хлебом на пол скинуть и бежать. Так, что еще? Возьми кладбищенской земли в обе руки... Молчи! Сама вижу. Значит, так. Кладбищенскую землю будешь держать в одной руке, шпаргалку — в другой. Молчи! Землю — в левой... нет, в правой. Тогда бумажку — в левой. Погоди, я одну свечку повыше поставлю, а то ты ни фига не разберешь.

Маша лепит свечку к краю стола, устанавливает Лизу посреди круга, дает ей землю, сама становится рядом со свечой в руке и пятаками в горсти.