|
Также когда из теней выступали контуры столиков, луч набережных огней пролетал из стекла: столики начинали поблескивать инкрустацией. Неужели отец пришел к заключению, будто кровь от крови его – негодяйская кровь? Неужели и сын посмеялся над старостью? Дурачок, простачок Коленька танцует: Он надел колпачок – На коне гарцует. Было ли это, – может быть, не было этого… нигде, никогда? Оба сидели теперь на атласной гостиной кушетке, чтоб бесцельно растягивать незначащие слова: вглядывались друг другу в глаза выжидательно, и каминное красное пламя на обоях дышало теплом; бритый, серый и старый на мигающем пламени рисовался Аполлон Аполлонович и ушами и пиджачком: с точно таким вот лицом на фоне горящей России изобразили его на обложке журнальчика. Протянув мертвую руку и не глядя сыну в глаза, Аполлон Аполлонович спросил упадающим голосом: – «Часто у тебя, дружочек, бывает… мм… вот тот…» – «Кто, папаша?» – «Вот тот, как его… молодой человек…» – «Молодой человек?» – «Да, – с черными усиками». Николай Аполлонович осклабился, заломал вдруг вспотевшие руки… – «Это тот, которого вы давеча застали в моем кабинете?» – «Ну да – тот самый…» – «Александр Иванович Дудкин!… Нет… Что вы…» И сказавши «что вы», Николай Аполлонович подумал: – «Ну, зачем я это «что вы» сказал?». И подумав, прибавил: – «Так себе, заходит ко мне». ____________________ – «Если… если… это нескромный вопрос, то… кажется…» – «Что, папаша?» – «Это он приходил к тебе по… университетским делам?» ____________________ – «А впрочем… если мой вопрос, так сказать не кстати…» – «Ничего себе… приятный молодой человек: бедный, как видно…» ____________________ – «Он студент?…» – «Студент». – «Университета?» – «Да, университета…» – «Не технического училища?…» – «Нет, папаша…» Аполлон Аполлонович знал, что сын его лжет; Аполлон Аполлонович посмотрел на часы; Аполлон Аполлонович нерешительно встал. Николай Аполлонович мучительно почувствовал свои руки, сконфуженно забегал глазами Аполлон Аполлонович: – «Да, вот… Много на свете специальных отраслей знания: глубока каждая специальность – ты прав. Знаешь ли, Коленька, я устал». Аполлон Аполлонович о чем-то пытался спросить потиравшего руки сына… Постоял, посмотрел, да и… не спросил, а потупился: Николай Аполлонович на мгновенье почувствовал стыд. Механически протянул Аполлон Аполлонович сынку свои пухлые губы: и рука тряхнула,., два пальца. – «Добрый вечер, папаша!» – «Мое почтенье-с!» Где-то сбоку зашаркала, зашуршала и вдруг пискнула мышь. |
