|
Кажется он выкрикивал: «Вы-бы…» Но слышалось: – «Бы-бы…» И компания тощих пиджачников начинала визжать: – «А-?хха-ха, аха-ха!…» ____________________ Петербургская улица осенью проницает весь организм: леденит костный мозг и щекочет дрогнувший позвоночник; но как скоро с нее попадешь ты в теплое помещение, петербургская улица в жилах течет лихорадкой. Этой улицы свойство испытывал сейчас незнакомец, войдя в грязненькую переднюю, набитую туго: черными, синими, серыми, желтыми п?льтами, залихватскими, вислоухими, кургузыми шапками и всевозможной калошей. Обдавала теплая сырость; в воздухе повисал белеющий пар: пар блинного запаха. Получив обжигающий ладонь номерок от верхнего платья, разночинец с парою усиков наконец вошел в зал… – «А-а-а…» Оглушили его сперва голоса. ____________________ – «Ра-аа-ков… ааа… ах-ха-ха…» – «Видите, видите, видите…» – «Не говорите…» – «Ме-емме…» – «И водки…» – «Да помилуйте… да подите… Да как бы не так…» ____________________ Все то бросилось ему в лоб; за спиною же, с Невского, за ним вдогонку бежало: – «Пора… право…» – «Что право?» – «Кация – акация – кассация…» – «Бл…» – «И водки…» ____________________ Ресторанное помещение состояло из грязненькой комнатки; пол натирался мастикою; стены были расписаны рукой маляра, изображая там обломки шведской флотилии, с высоты которых в пространство рукой указывал Петр; и летели оттуда пространства синькою белогривых валов; в голове незнакомца же полетела карета, окруженная роем… – «Пора…» – «Собираются бросить…» – «В Абл…» – «Прав…» Ах, праздные мысли!… На стене красовался зеленый кудреватый шпинат, рисовавший зигзагами плезиры петергофской натуры [33 - Плезир (от фр. plaisir) – забава, удовольствие. Здесь содержится намек на летний дворец Монплезир, выстроенный в 1714 – 1723 гг. в Петергофе, согласно наброскам Петра I, по чертежам архитекторов И. Брауншвейга, А. Леблона и Н. Микетти.] с пространствами, облаками и с сахарным куличом в виде стильного павильончика. ____________________ – «Вам с пикончиком [34 - Пикон – род алкогольного напитка или эссенции, добавляемая в алкогольный напиток.]?» Одутловатый хозяин из-за водочной стоечки обращался к нашему незнакомцу. – «Нет, без пикону мне». А сам думал: почему был испуганный взгляд – за каретным стеклом: выпучились, окаменели и потом закрылись глаза; мертвая, бритая голова прокачалась и скрылась; из руки – черной замшевой – его по спине не огрел и злой бич циркуляра; черная замшевая рука протряслась там безвластно; была она не рука, а… ручоночка… Он глядел: на прилавке сохла закуска, прокисали все какие-то вялые листики под стеклянными колпаками с грудою третьеводнишних перепрелых котлеток. |
