Таисия Петровна Жукова вышла из магазина, поставила пакеты с продуктами на крыльцо и поправила платок. Погода вроде бы налаживалась. Еще неделя-две, и наступит настоящая весна. С сухим, чистым асфальтом, теплым ветром по вечерам и радостными лицами людей, одетых в легкие куртки и свитера.

Таисия Петровна представила себе эту картину и улыбнулась. Да, весна пришла. И пусть на улицах слякоть и остатки снега, зато в воздухе носится этот ни с чем не сравнимый запах оттаявшей земли. Запах, от которого у любого горожанина щемит сердце, а душа наполняется каким-то смутным, но радостным предчувствием.

В сумочке у Таисии Петровны зазвонил телефон. Это была старая подруга Нинка Кулешова.

— Таис, ты где? — бодро осведомилась Нинка.

— Только что из магазина вышла.

— Ты на машине?

— Нет. Машина еще в мастерской. Я от самого метро ножками — топ-топ.

— Бедненькая. Как насчет того, чтобы куда-нибудь сходить сегодня вечером? Мы с девчонками собираемся.

— М-м…

— Хватит думать, Жукова! Сегодня ж пятница! Посидим в ресторанчике, поболтаем. Хоть отдохнешь от своих уголовничков.

— Да мне завтра нужно на работу заехать.

— Заедешь, никуда не денешься. От бокала вина еще никто похмельем не страдал.

— Знаю я твой бокал, — усмехнулась Таисия Петровна. — Начнется все с полусухого, а закончится банальной водкой.

— Жукова, не наговаривай на честную девушку! — возмутилась Кулешова. — В конце концов, могу я расслабиться в конце трудовой недели!

— Это твое право.

— Вот именно! Ну, так что сказать девчонкам? На тебя можно рассчитывать?

Жукова посмотрела на тяжелые пакеты, представила себе дальний путь до дома, пролегающий по грязи, лужам и талому снегу, и вздохнула:

— Давай я тебе через полчаса из дома перезвоню, ладно?

— Ладно. Но если откажешься — ты мне враг на всю жизнь. Понятно?

— Понятно.

— Чао!

Таисия Петровна убрала телефон в сумочку и со вздохом взялась за пакеты. Честно говоря, она была бы не прочь встретиться с Нинкой и девчонками. Ну девчонками их можно было назвать весьма условно. Как-никак недавно сороковник разменяли. И все же было в их редких посиделках что-то озорное и юное. Что-то похожее на то, что показывают в сериале «Секс в большом городе». Только градус болтливости и необязательности на этих вечеринках повыше.

Нинка, конечно, напьется и начнет рассказывать о своих любовных похождениях. Светка Петрова встретит эти россказни со свойственным ей скепсисом. Полинка Кожинова будет смотреть на Нинку расширившимися от восторга глазами. Полинка — смирная, затюканная мужем домохозяйка, и ее сексуальные грезы не простирались дальше какого-нибудь Хуана Антонио или Хосе Родригеса из очередного латиноамериканского сериала. Потом Полинка залпом осушит стакан вина и скажет с мрачной решимостью:

— Все, развожусь! Какого черта я должна всю жизнь торчать у этой дурацкой плиты? Об этом я, что ли, мечтала в юности?

— Правильно! — поддержит ее Нинка.

А Светка ей скажет:

— А как же дети? О них ты подумала?

Полинка задумается и кивнет:

— Да. В наше время женщине приходится выбирать — либо дети, либо жизнь.

И тут загалдят все разом. О том, что дети и есть жизнь (Светка), о том, что дети — не цветы, их поливать не надо, вырастут и сами (Нинка), о том, что дети вовсенепомехаиможносовмещать(Таисия Петровна).