В одном из пунктов инструкции виден интерес ее составителя к личности великой княгини — он, будучи человеком проницательным, обнаружил в ней склонность к интригам, поэтому ей было запрещено вмешиваться «в здешние государственные или голштинского правления дела». Переписываться с иностранными корреспондентами разрешалось ей через коллегию иностранных дел, в которой сочинялись письма, а Екатерине оставалось лишь поставить под ними свою подпись.

Отдельная инструкция предназначалась для Чоглокова, которому поручалось наблюдение за поведением великого князя. Она представляет немалый интерес, поскольку в ней поручено пресекать обнаруженные в нем недостатки в поведении, компрометирующие великого князя. Перечень запретительных мер подтверждает наличие в его поведении пороков и других дурных поступков, которые надлежало Чоглокову искоренять твердой рукой. Ему предписывалось соблюдать во время церковной службы благоговение и благолепие, «гнушаясь всякого небрежения, холодности и индеферентности», и отдавать почтение членам Синода и всем духовным лицам. Наличие этого пункта в инструкции свидетельствует о продолжавшемся непристойном поведении великого князя во время церковной службы и о его пренебрежительном отношении не только к рядовым церковнослужителям, но и к членам Синода.

Пункт второй инструкции дает представление о состоянии здоровья великого князя, которое «при нежном его состоянии легко опасению подвержено». Отсюда требование слушать наставления «лейб-медикусов» относительно рациона питания в теплую и холодную погоду. Существенно отличаются пункты инструкции, определяющие отношения между супругами. Если великой княгине надлежало вести себя так, чтобы «сердце его императорского высочества совершенно к себе привлекла каким бы образом с ним в добром состоянии жить», то наставнику великого князя надлежало следить, чтобы «в присутствии дежурных кавалеров, дам и служителей, коль мне меньше при каких посторонних что-либо запальчивое, грубое или пристойное словом или делом случалось». Наличие этого пункта тоже означало, что Петр Федорович в отношении к супруге уже через год после свадьбы проявлял грубость и произносил непристойные слова.

Из содержания инструкции Чоглокову следует, что она исключает всякие сомнения в сохранении пристрастия великого князя к детским забавам и к отклонениям в отношении с окружающими. Наставник должен был «всемерно препятствовать чтению романов, игре на инструментах, общению с егерями, солдатами или иными игрушками». Запрещалось доставлять в покои Петра «бездельные вещи: палатки, ружье, барабан или иные игрушки». В инструкции подчеркнуто, что иностранные наблюдатели подтверждали наличие у наследника престола недостатков, отмеченных инструкцией Н. Н. Чоглокову. Французский дипломат доносил своему двору в 1746 г.: наследник «склонен к вину, водится с людьми пустыми и его главная забава — кукольный театр». В следующем году прусский посланник извещал своего короля: он, посланник, сомневается, что великий князь когда-либо будет царствовать из-за слабого здоровья и поведения; «русский народ так ненавидит великого князя, что он рискует лишиться короны даже в том случае, если бы она естественно перешла к нему со смертью императрицы». У Фридриха II, никогда не общавшегося с Петром Федоровичем и пользовавшегося информацией своих послов и сведениями, исходившими от иноземных дворов, тоже сложилось нелестное впечатление о наследнике русского престола. В 1752 г. он отозвался о нем так: «Великий князь чрезвычайно неосторожен в своих речах, по большей части в ссоре с императрицей, мало уважаем, вернее сказать, презираем народом и слишком уже занят своей Голштинией». Аналогичное мнение высказал французский посол Лопеталь в 1757 г.

Наличие соглядатаев в той или иной мере сдерживало свободу действий великокняжеской четы, особенно Екатерины.