– Ну вот и все, Поленька, – как то смущенно пробормотал Измайлов. – Вычислила ты ее прекрасно. И суд божий быстрее человеческого состоялся. А деньги Зингера… Пусть твои свидетели подтвердят, что Алекс выдал их. Хотя вряд ли, вряд ли мы найдем концы.

Он был прав… Гостиничную горничную Аллу и Юру, помогающих сыщикам, я не могла представить. Мне бы переживаний по поводу умершей душегубки Ляли хватило надолго. Так и сидела бы безмолвным изваянием, прокручивала все, что увидела и услышала, бог знает сколько времени, мешая ментам. Но они то себе этого позволить не могли.

– Дальше поехали, – велел Измайлов. – Мафиози, пристукнутый сифоном и точно ограбленный.

Я вздрогнула. Даже бестрепетный Вик принародно погладил меня по плечу и извинился за то, что невольно перепутал. А меня подмывало мгновенно решить проблему – выкладывать им про Мишелиху или повременить? Я давно заметила: есть люди, которые всегда приходят вовремя, их приглашения и подарки оказываются кстати. Есть другие, вроде симпатичные, милые, добрые, но притаскиваются, когда не до гостей, к себе зовут, когда удавиться легче, чем выбраться из дому, а в подаренных ими вещах обнаруживаются скрытые изъяны. Как бы ни собачились мы с Борисом Юрьевым, но он был из числа первых. Я уже рот открыла, чтобы выболтать ментам все про всех и отпроситься домой. И тут Борис вынул целлофановый пакетик с мелкими крошками и со смехом швырнул его Сергею:

– Держи, аккуратист. Эксперт велел грязь ему больше не присылать. Ты бы еще паутину с потолка снял.

Балков нахмурился, поморщился и забубнил нечто бессвязное об осмотре места происшествия. Потом взорвался:

– Одинаковые синие частицы я обнаруживаю на шкафу в кабинете и на плинтусе в комнате отдыха, возле кресла, за которым, вероятно, прятался преступник. Имею я право поинтересоваться их происхождением?

– Да невооруженным глазом видно – ластик.

– Ластик? На шкафу и плинтусе? – усмехнулся Сергей.

Я вырвала у него пакет, разве что не облизала его. И тотчас же спросила:

– Как следы выглядели?

– На шкафу – будто длинная полоса, а на плинтусе – будто его специально потерли. Может, уборщица пользуется, – потупился Сергей.

– Полина, ты намерена нас отвлекать до ночи? – проворчал Измайлов.

– Они же, Виктор Николаевич, вдвоем против меня собирались ополчиться, – напомнил зловредный Юрьев. – Скооперировались, сейчас Полина теоретическую базу под ластик подведет, и век не расхлебаем.

Обиженный Балков не стал говорить про то, что мы – команда. Я вынула из сумки старую синюю «стерку» и выложила ее на стол.

– Вашему эксперту все таки придется потрудиться, Боря. Похоже, елки, что в пакете отметки вот этой моей резинки…

– Полина! – взвыл полковник.

– Я еще в прошлый раз известил вас: это она ухлопала деда, – усмехнулся Юрьев.

– Полина… – только и вымолвил Измайлов.

– А с лестницы вчера вверх тормашками меня отправил травматолог. – Я вдруг вспомнила, от кого пахло таким парфюмом.

– О, про врачей понесла… – обрадовался Борис. – Точно, в больницу бы барышню.

– Молчать! – загрохотал Вик. И подскочил ко мне, сжав кулаки. – Что ты делала у мафиози за креслом, зачем чиркала ластиком по его шкафу? Действительно докатилась до соучастия в убийстве?

Легко оскорбить женщину… Впрочем, Ляля – тоже женщина. И Галюша Кара Ленская не мужчина. Я предупредила ментов, что не совсем уверена. Вик смерил меня бешеным взглядом. Я не стала испытывать его терпение. Удивительно, но мне не приходило в голову, что лгать умеет не только Мишелиха, но и Галя.