На передние сиденья машины отправились двое осназовцев.

Еще один устроился прямо в багажном отделении — благо там было пусто.

А четвертый боец поехал на башне танка — там имелась дополнительная пулеметная турель с круговым бронированием.

Погрузившись в благоухание желтого кожаного салона, Василиса испытала сложную гамму чувств: от радости, что чудовищное похмелье все-таки проходит и начинается новый, совсем новый жизненный сюжет, до печали расставания с гостиницей, ставшей без пяти минут родным домом, и смертельной тоски по… беглецу-Стасу.

Но не успела она свои чувства рассортировать или хотя бы зарегистрировать, как «Протон-Экстра» уже прошмыгнул в высокие раздвижные ворота с неизменным фравахаром и вкатился на летное поле космодрома Рахш.

Их маленький кортеж, почти не сбавляя скорости, направился к группе флуггеров с синими андреевскими крестами опознавательных знаков.

Один флуггер был заметно шире и длиннее остальных и, единственный из всех, имел в корме аппарель — примерно такую же, как у «Кассиопеи».

Но сейчас перед Василисой стояла отнюдь не «Кассиопея». Призывно подвывающий вспомогательными турбинами красавец настолько же превосходил древнюю «Кассиопею», насколько руссо-балтовский «Протон-Экстра» — запорожский «Гаял».

Заметив, что Василиса остолбенела от восхищения при виде щеголеватого транспортника нового поколения, Александра охотно пояснила:

— Это десантно-штурмовой флуггер АН-31 «Кирасир». Красавец, правда? В Киеве их собирают… Знаете Киев, Василиса? Мать городов русских?

— А разве не Москва — мать городов?

— Москва — отец, — вполрта усмехнулась Александра. — Выходим, приехали.

В самом деле, машина уже вкатилась в транспортный трюм «Кирасира» и остановилась в метре за ехавшим перед ними танком. Пора было в космос!

Когда их «Кирасир» под эскортом четырех истребителей РОК-14 «Змей Горыныч» вышел на орбиту и на борту воцарилась невесомость, Василиса с радостным удивлением обнаружила, что последние признаки ломоты и головной боли исчезли! Она чувствует себя преотлично! Да просто великолепно, хоть пляши! Да здравствует химия, простирающая руки в дела человеческие!

Мысли Василисы запрыгали непоседливыми белками. И она вдруг осознала, что имеет к таинственной красавице Александре еще добрую дюжину незаданных вопросов. Один важнее другого!

— Скажите… А откуда вы все знаете? Насчет говорящего василиска? Ну, в кратере?

— И про ваш подвиг по спасению пехлевана Махана Моради я тоже знаю, не скромничайте. Вы же сами обо всем этом рассказали офицеру Карими, разве нет? И не только рассказали, но и написали?

— Да. Но тот офицер не поверил! Назвал все это вздором! Сказал, что василиски, конечно, хитрые твари, но разговаривать не умеют!

— Он — не поверил. А мы — поверили.

— Но откуда вы узнали?..

— …Содержимое вашей записки для Карими? Той, что вы вместе с вашим товарищем Анатолием Хариным сочиняли в его кабинете? Дорогая Василиса, я же сказала, что служу в русской разведке. А русская разведка это… как бы вам объяснить… такая часть армии… особая. Которая знает всё.

Тут у Александры зазвонил телефон. Она извлекла из небольшого кожаного портфеля узкую черную трубку.