— Мы, дорогие союзники, в отличие от вас, в люксогене не купаемся! Мы не можем гонять эскадры впустую! Как только разведка выяснит координаты баз пиратов, их численность и боевые возможности, туда будет выслана бригада авианосцев, а если потребуется, и линкоров! И я попрошу вас воздержаться от публичного обсуждения действий нашего командования! Это вне вашей компетенции! А критиковать решения вы будете тогда, когда они окажутся неэффективными!

Упертый каперанг собрался ответить и уже набрал воздух, когда Бахман Салехи взял его под локоток, многословно извинился и увел всю пехлеванскую братию.

В общем, мы слегка поссорились.

— Проклятые клоны! — зашипел Гомес, да-да, буквально зашипел, как только они отошли. — Как меня бесит их напыщенная болтовня!

Тойво Тосанен улыбнулся, почесал подбородок и прошептал:

— Спокойнее, мой друг. Если клоны узнают, что вы имеете отношение к одной титанировой птичке, их разведка выкрадет вас из собственных штанов.

— О чем вы? Какая птичка? — Гомес наигранно удивился.

— Вы прекрасно знаете, о чем я. Контейнеры с двумя новыми птичками появились в ангарах «Тьерра Фуэга». А вместе с ними появились вы.

— Вам бы лучше приложить детективные таланты к чему-то более полезному. Например, к поиску базы «Синдиката», — огрызнулся Гомес и продолжил с угрозой. — А вот об этом — об этом лучше не болтать! Да еще на чужом авианосце!

Я очень лабилен к подобным разговорам, у меня начинает все зудеть от напряженной атмосферы, поэтому я задал наводящий вопрос:

— Интересный у вас разговор… Скажите, Фернандо, а почему вы так не любите клонов?

— А вы их, вероятно, обожаете?

— Они — наши союзники. Этим для меня все сказано.

Тойво похлопал меня по плечу и высказался вместо Фернандо:

— Я их тоже не люблю. Попомните мои слова: придет день, когда мы сойдемся с этими союзниками в смертельной схватке… А пока что, друзья мои, улыбайтесь! Улыбайтесь им! В этой космической глуши вежливость — залог долгой жизни.

— Что вы имеете в виду?

— Я, дорогой Фернандо, имею в виду вот что…

Н-да, ссору погасить не удалось. Сейчас опять начнут собачиться. Я сбежал. Тосанен увлеченно спорил с испытателем, и только Данкан, стоявший рядом, помалкивал, хлопая честными глазами.

А я сбежал курить.

И вот, выхожу я из туалета со стаканом бехеровки, а навстречу мне идет…

Рошни Тервани!

— Боже мой! Госпожа лейтенант! Вот кого я рад видеть на борту «Римуша»! Здравствуйте! Встаньте на путь Солнца, Рошни!

— Славен Ахура-Мазда! Андрей! — Она прижала ладони к груди, округлила рот, постояла секунду, словно убеждаясь, что я не галлюцинация, а потом отчаянно бросилась, обняла меня за шею и троекратно поцеловала. И губы ее сегодня троекратно обожгли меня сильнее калифорниевых БЧ вчера.

Еще тогда, в медотсеке авианосца, я понял, что она очень красива. Но в тот час ее украшал синяк в пол-лица, из носа густо текла кровь, кровь и пот лепили волосы в бесформенный ком, измятый грязный комбинезон… Короче говоря, картинка!

Да и я был хорош. Непонятно на каком свете пребывавший после атаки «Эльбруса», когда Яхнин помирал в соседней кабине, а вокруг вились мстительные гребешки… Так что оценить красоту я не мог. Сознательно не мог. Не тот был момент! Просто подметил автоматически: девка — огонь!

А теперь…

Я ослеп.

Полцентнера красоты на грани критической концентрации!

Высокие скулы, упрямый подбородок с ямочкой, черные каскады волос по плечам и глаза, глаза с ладонь, чуть раскосые, пронзительные.