– Почему бы просто не сказать «в пожизненное пользование»? – пожал плечами Клайренс.

– Я вовсе не хочу, чтобы кто‑нибудь, а тем более представитель столь могущественного семейства, как ваше, был заинтересован в моей смерти, – улыбнулся пилот. – Не хочу и ограничивать себя конкретными цифрами – кто знает, чего достигнет медицина за ближайшее столетие... Однако ваша минута истекла, а я еще не получил ответа.

– Но послушайте, мистер Уайт! Почему вы не хотите подойти к проблеме по‑деловому? Неужели вам не ясно, что часть лучше, чем ничего?

– Утверждение спорное, – возразил Роберт. – Вот вы, полагаю, не захотели бы получить часть вашей дочери? Разумеется, это не угроза, а лишь отвлеченный пример. Итак, вы принимаете мои условия? Нет? Мне очень жаль, мистер Клайренс, – Уайт медленно закрыл рот. В этот миг он почти не сомневался, что сделает это – слишком велика была его злость на Клайренса. Дело было даже не в том, что тот торговался из‑за собственной дочери – пилот на его месте был бы ничуть не щедрее; дело было в том, что из‑за этого рушились блестящие планы Роберта, которые он считал уже почти воплотившимися. К черту! Он зашел слишком далеко, чтобы отступать. Зубы сжали ампулу.

– Подождите! – закричал Клайренс. – Вы получите свой остров... не спешите радоваться, – добавил он, заметив хищный блеск в глазах пилота. – Получите не на полторы жизни, а только на год... пока. Если за это время Эмили будет возвращена, остров ваш. В противном случае контракт будет расторгнут. Это может произойти и до истечения года, если будет доказано, что моя дочь мертва... или не может быть возвращена домой по не зависящим от ее воли причинам.

– Два года, – немедленно потребовал Роберт, хотя и не думал, что переговоры о выкупе затянутся так сильно.

– Хороша же ваша информация, раз вы отводите столько времени на поиски!

– Просто не хочу, чтобы вы затягивали их искусственно, – пожал плечами Уайт. – Не забывайте, ампула еще у меня во рту.

– Хорошо. Два года. Сейчас компьютер выдаст экземпляры контракта. Вот. Подписывайте.

Роберт внимательно прочитал текст и расписался, не забыв получить у компьютера подтверждение, что контракт зарегистрирован государственной нотариальной сетью.

– Ну, а теперь вы сунете голову в брэйнсканер?

– Ну нет, я совсем не хочу, чтобы в моих мозгах копались и выясняли вещи, не имеющие прямого отношения к делу. Для подтверждения правдивости моего рассказа хватит и детектора лжи – современные модели дают стопроцентную гарантию.

Под контролем этого прибора Роберт поведал обо всем, что знал, опуская некоторые подробности, которые могли бы слишком возмутить Клайренса как отца, хотя и были бы им оценены, как бизнесменом. Миллиардер понял, что заключил невыгодную сделку: не сегодня‑завтра коррингартцы сами выйдут на него с предложением о выкупе. Но контракт есть контракт...

– Надеюсь, эта сделка не принесет вам удачи, – сказал он, пока техник отсоединял датчики.

– Надеюсь, что вы напрасно надеетесь, – ответил Роберт. – Знаете, я теперь отношусь к вам куда лучше, чем вы ко мне. Я убедился, что миллиардеры тоже способны приносить пользу, – он направился к двери.

– Стойте, Уайт! Объясните свой ответ на последний вопрос.

– Что‑нибудь не так? Меня спросили, утаиваю ли я важную для возвращения Эмили информацию, я ответил – нет, и прибор признал ответ правдивым.

– С коэффициентом 0.