— Ничего се ты злая днем бываешь, — подивился я, — а ночью так обычно подобрее? Или там, я не знаю, тебе свинью помыть надо, чтобы полегчало?

— Че…? — наконец она подняла глаза на мою личину, закашлявшись от неожиданности и узнавания, — Ты, что ли?

— Да, я. В прошлых раз твоих зеленых недонасиловал, так что вернулся доделать, — хмыкнул я, — Где они?

— Я знаю, кто ты, — медленно проговорила зеленокожая старуха, позволяя рогоже упасть на мостовую, — Арбитр.

Тепла в её словах не было совершенно.

— Знаешь и хорошо, — пожал я плечами, — Где девчонки? У меня к ним дело.

— Я тебе не скажу. Уходи, — встала гоблинша со своего насеста, — Уходи или я закричу.

— Почему? — насупился я, — Если ты знаешь кто я, то знаешь, что и девчонок я совсем не обидел. Далеко не обидел.

— Ты? — некрасиво оскалилась моя собеседница, — Нет. А вот твои братья, пришедшие сюда с вонью из Граильни, кое-кого обидели. Крепко так. Нам даже похоронить было нечего. Уходи, Арбитр.

Ууу, дело табак. И сказать-то нечего.

— Мать, я уйду, — медленно кивнул я, — Вот скажешь — и уйду. Только подумай минутку — а хочешь ли ты, чтобыя́ушёл?

Мозгов чистокровным гоблинам много не завезли, но вот житейской мудрости отвалили вагон. Если у тебя была долгая и нелегкая жизнь — ты умеешь делать выводы, умеешь понимать намеки. Всё-таки, резня в поисках агентов Канадиума штукой была беспрецендентной. Разрывать такую связь на пустом месте было бы слишком глупо для прожжённой мошенницы, талантливо изображающей из себя чуть ли не побирушку.

— Чтоб тебя демоны драли, упырь, — выдохнула гоблинша, — Через три часа они здесь будут. На рейсе сейчас, возвращаются. Приходи через четыре, девки хоть пожрут и жопы сполоснут.

— Хорошо, мать, спасибо. Пойду с миром, и вернусь с миром.

Старая гоблинская поговорка показалась уместной.

— Катись уже…

У меня как раз было одно дельце в доках. Нужно было отдать долги. Для этого, побродив по пирсам и заглянув в пару баров, я оказался обладателем трех бутылок удивительно паршивого пива по завышенной цене, а заодно приобрел большой бумажный пакет со свежими копчеными клепандрами. Теперь оставалось лишь найти живописное место, которое бы не очень воняло. С этим также не возникло проблем.

Усевшись на пристань для совсем уж мелких лодчонок для рыбалки, я откупорил пиво и произнес в воздух:

— Дальтер, Хохмунд. Выходите.

Зрение тут же слегка заволокло зеленоватой дымкой, а возле меня появились два призрака.

— Наконец-то, Конрад! — простонал один из них, не отрывая взгляд от моря, — Наконец-то!

— Сукин ты сын, — куда сочнее выразился другой, — Какого хрена так долго⁈

— Заткнитесь, придурки, — добродушно отозвался я, — Наслаждайтесь своим зрелищем и не мешайте мне жрать.

Клепандры были дивно хороши.

Виг Дальтер, чистокровный гоблин, и Югрий Хохмунд, не менее чистокровный человек, они оба были моряками… когда были живы. Каким макаром они оказались записаны в мою книгу мертвых ни один ни второй не помнили совершенно, да и обоим уже было плевать. Так что возле сидящего меня, с подозрением посматривающего на начавших кружить над головой чаек, стояли два несвежих трупа в моряцких униформах разного пошива и фасона, вовсю впитывая вид моря, порта и кораблей. Морды обоих моряков вытянулись, став почти комичными, но ржать я даже не думал.

Гримуар, доставшийся мне в ходе некоторых последних приключений, был экспериментальным образцом творчества некроманта, который как-то, каким-то чудом, дожил до 1950-го года по летоисчислению Нижнего мира, купив там блокнот, который и был им превращен в книгу магии.