|
— Кроме того, искомые знания и образуют науку, — продолжил Тальма. — Платона они привели к созданию философии. Пифагор создал геометрию. Моисей и Солон преуспели в законоведении. Все это разные стороны Истины. Говорят, что именно последний исконный фараон и маг Нектанебо возлег на ложе любви с Олимпиадой и зачал Александра Великого. — Я уже говорил тебе, что не хочу соперничать с человеком, не дожившим до тридцати трех лет. — В Тулоне ты познакомишься с новым Александром. А возможно, Бонапарт просто стал сиюминутным героем, на мгновение вырвавшимся из тьмы безвестности. Надо бы успеть вытянуть из него помилование за не совершенные мной преступления, использовав все доступное мне обаяние. Оставив позади разоренные сельские угодья, мы въехали в обширное поместье с лугами и парковыми ансамблями, еще хранившими следы аристократического благолепия. Директория явно конфисковала его у кого-нибудь из титулованных особ или именитых церковников. Теперь здесь обосновались крестьяне, браконьеры и фермеры, между деревьями просматривались бедные лачуги, окутанные дымом костров. Близился вечер, и я надеялся, что скоро мы прибудем в гостиницу. От долгой тряски у меня уже болело все тело. Внезапно я услышал крик нашего возницы, сменившийся треском и грохотом тяжелого падения. Мы резко остановились. На дороге перед каретой лежало дерево, и лошади испуганно ржали и топтались на месте. Похоже, тут потрудились особые дровосеки. Из леса появились темные фигуры. Их ружья нацелились на кучера и его сидящего выше помощника. — Разбойники! — крикнул я, нащупывая спрятанный под сюртуком томагавк. Давненько не упражняясь в метании этого топорика, я осознал, что все-таки смогу попасть в цель шагов с тридцати. — Скорей! К оружию! Может, сумеем справиться с ними! Но когда я выскочил из кареты, меня встретил сонный таможенник. Вдруг ставший весьма бодрым, он проворно спрыгнул на землю и приставил к моей груди дуло пистолета. Отверстие ствола казалось ужасающе огромным. — Bonjour,[17] месье Гейдж, — обратился ко мне притворщик. — Будьте любезны, бросьте-ка на землю ваше дикарское оружие. Я должен доставить обратно в Париж либо вас, либо вашу побрякушку. Глава 4 Грабители, зачастую оказывающиеся в революционной Франции полицейскими агентами, выстроили нас в шеренгу, как учеников на школьном дворе, и начали изымать ценные вещи. Учитывая мнимого таможенника, в банде насчитывалось шесть человек, и когда я разглядел в сумерках их физиономии, то слегка испугался. Двое сильно смахивали на жандармов, уже пытавшихся арестовать меня в Париже. Может, и мой фонарщик затесался в их компанию? Пока я не заметил его. Двое держали под прицелом наших возниц, а остальные сосредоточились на сборе кошельков и карманных часов у пассажиров. — Полиция изобрела новый метод сбора налогов? — саркастически поинтересовался я. — Я не уверен, что он на самом деле таможенный чиновник, — встрял шляпник. — Молчать! — Их главарь нацелил свое оружие прямо мне в нос, словно решил, что я мог забыть о его существовании. — Не думайте, месье Гейдж, что наши действия не санкционированы властями. Если вы откажетесь подчиниться нашим приказам, то, несомненно, еще встретитесь с полицией в недрах государственной тюрьмы. — Каким приказам? — По-моему, вы ошибаетесь, на самом деле его зовут месье Грегуар, — добавил шляпник, желая помочь мне. |
