Ройс чуть было не застонал при этой мысли.

— Надеюсь, они не будут приезжать слишком часто? — с надеждой спросил он.

— Ну, может, через год.

Он спрятал свой ужас, прижавшись лицом к ее груди. Родной запах сразу же заставил его все позабыть.

Его руки обвили ее талию, а его подбородок лежал в глубоком вырезе ее зеленого бархатного платья. С того дня, как он признался, что любит ее, она надевала только свою одежду и ни словом не упоминала о своем бывшем положении. Она с такой же легкостью отбросила от себя свое рабство, с какой подчинилась ему когда-то. И тогда он понял, что она никогда и не была рабыней.

Темная зелень платья еще больше подчеркивала глубину ее глаз, в которых сверкали бирюзовые искры. Он прочитал в них безграничную любовь и нежность.

— Они ждут эту свадьбу уже целую неделю.

Его губы снова прижались к ее коже, прежде чем он произнес:

— Может, мы наберемся храбрости и заставим их еще немного подождать?

— Ты шутишь? — Она обняла его, и язык ее медленно и с наслаждением скользил по его губам. — Ты ведь не хочешь мне предложить… — Она коротко засмеялась, а он, притянув ее к себе, посадил на колени и сказал:

— Это была шутка, негодница! Но ты можешь добиться того, что я передумаю.

— Правда? — Она обняла его за шею и прижалась к его губам. — Ты считаешь, что я могла бы? А почему, собственно, и не попробовать?..