— Я вижу, вы с Лиманом все уже обсудили.

— Он только об этом и говорил, когда нес меня сюда. В его словах есть резон, Ройс. Зачем нам убивать пленных, если живые они полезнее?

— Ты знаешь, что ты мне ближе родного брата, Альден. Как ты можешь желать этого? Оставить им жизнь — значит, оставить им возможность бежать. Они перебьют нас всех, пока мы будем спать, и…

— Этого я не хочу. Мы можем позаботиться о том, чтобы они не убежали. Подумай об этом, прежде чем ты решишь их участь.

Дверь открылась, и вошла Даррелл. Глаза ее были сухи, но по-прежнему метали молнии в Ройса.

Они росли вместе. Альден был на год младше Ройса, а Даррелл на два года младше брата. Они были единственными из родственников, кто остался у Ройса, исключая, конечно, Мечан, и обоих он очень любил, но иногда у него появлялось желание, чтобы Даррелл не попадалась ему на глаза: ее обидчивость и постоянные капризы выводили его из себя.

— Меня упрекаешь, что я не даю ему спать, а сам?.. Мучаешь его разговорами о каких-то противных язычниках?

Ройс закатил глаза и ухмыльнулся Альдену.

— Твоя любящая сестра окружит тебя заботой и вниманием. — И Ройс направился к двери.

Альден печально посмотрел ему вслед.

Глава 9

Ройс завтракал в одиночестве, когда мимо него к дверям пробежала Мечан. Она выглянула наружу, но тут же отступила назад. Он подозвал ее, и она подошла, но не сумела скрыть своего замешательства.

Отчужденность Мечан всегда тяготила его, но виноват в этом был он сам. В первый год после нападения викингов, когда погибло столько близких и дорогих ему людей, он не умел держать себя в руках, о чем теперь сожалел. Мечан была тогда слишком мала, чтобы понимать, почему он груб со всеми, даже с ней. С тех пор она стала бояться его, и этот страх не покидал ее, хотя он относился к ней с нежностью и старался оберегать от всех страхов. Но теперь ее пугает все; она боится чужих людей и громких голосов, перемены настроения и вспышек гнева — и во всем этом он винил себя. Он знал, что Мечан любит его и порой ее тянет к нему. Но все-таки она очень сдержана с ним, пуглива и даже раболепна, как будто всегда ждет, что он ее поругает. Впрочем, так она вела себя со всеми мужчинами, но он это принимал близко к сердцу.

— Ты побоялась выйти на улицу? — мягко спросил Ройс, когда она подошла к нему с опущенной головой.

— Нет, я только хотела посмотреть на викингов. Удем сказала, что они все плохие люди, а мне показалось, что они раненые.

— А ты не думаешь, что они могут быть ранеными и плохими одновременно?

— Конечно, но все-таки они мне не кажутся такими уж злыми. Один мне даже улыбнулся, или мне это показалось. Такие молодые люди разве могут быть плохими, Ройс? Я думала, что мужчинам очень долго нужно жить бессовестно и греховно, чтобы стать плохими.

— У этих людей нет Бога, который смягчил бы их совесть, и поэтому не возраст имеет значение.

— Удем сказала, что у них много богов, и поэтому они еще хуже.

— Нет, не хуже. Они просто язычники, которые приносят жертвы своим языческим богам. Ты их боишься?

— Да, — жалобно ответила она.

Неожиданно для самого себя он спросил:

— Как ты думаешь, Мечан, что я с ними должен сделать?

— Отпусти их.

— Чтобы они вернулись и натворили бед? Нет, этого я не могу допустить.

— Тогда сделай их христианами.

Ройс рассмеялся над таким простым решением.

— Это дело нашего аббата, а не мое.

— Что ты с ними сделаешь? Удем говорит, что ты их убьешь.

Мечан ужаснулась собственным словам.