Я оперся на железную руку, медленно дошел до своей кабины и лег. Уснул я сразу.

 

Утром проспал, был еще очень слаб, но все же оделся и пошел в ординаторскую. Только одна Вика пришла на ежедневный утренний осмотр. В обед я сделал им замечание. Тогда они стали приходить как всегда… Впрочем, они и раньше не очень-то любили эти утренние врачебные манипуляции.

 

Но почему они отдалились от меня? Почему они были такие растерянные и подавленные?

 

Я — врач-космонавт, и в мою обязанность входит не только оказание медицинской помощи в случае болезни, но главным образом (народ на Луне здоровый) изучение функционального состояния центральной нервной системы и работоспособности каждого в условиях уменьшенной силы тяжести. Программа медико-биологических обследований очень обширна: электрокардиограммы, сейсмокардиограммы (колебания грудной клетки), электрические потенциалы, возникающие при движении глаз, биотоки головного мозга, частота пульса и дыхания, анализы проб крови и выдыхаемого воздуха и многое другое.

 

Какие поразительные сдвиги я обнаружил при первом же посещении членов экипажа после моего возвращения. Сдвиги даже в морфологической картине крови, в водно-солевом обмене. Приди они в таком состоянии на комиссию, ни одного из них не допустил бы на Луну. Для меня, как врача, несомненно: они все до одного пережили нервный криз. Потрясение. Завтра я потребую от них правды. Но я уже не верил, что получу эту правду сполна. К тому же я не мог больше ждать. Терзания мои достигли предела.

 

И вот, когда, снедаемый нетерпением, я метался по обсерватории, я натолкнулся на Вакулу.

 

Роботу не требуется сон. Было бы электричество, чтоб зарядиться. Днем он готовил пищу, мыл посуду, иногда помогал и в работе, а ночью убирал помещения обсерватории.

 

В полчетвертого ночи (по земному времени) я увидел его в оранжерее. Вакула рыхлил землю у помидоров. Плоды уже начинали краснеть, скоро созреют.

 

— До-брой но-чи, — сказал Вакула, — по-че-му вы не спи-те?

 

Я стоял и как завороженный смотрел на робота. Его сконструировали на Земле специально для Лунной обсерватории. Одним из его создателей, был мой друг Яков Шалый, кибернетик. Уже здесь, на Луне, он «доводил» робота. Конструкторы отнюдь не задавались целью сделать робота красавцем или хоть похожим на человека. Он был внешне похож на увеличенную до двух метров детскую игрушку.

 

Я запер дверь, чтобы нам не помешали. Сердце лихорадочно билось.

 

— Вакула, оставь помидоры и поговори со мной, — приказал я. Робот выпрямился.

 

— Да-вай по-го-во-рим. Я перевел дыхание.

 

— Вакула, ты помнишь, что произошло десятого сентября?

 

— Пом-ню.

 

— Когда Харитон возвратился к обеду один…

 

— Лю-ди не обе-да-ли. Они на-де-ли ска-фанд-ры и по-шли ис-кать Ки-рил-ла.

 

— Долго ли искали?

 

— Трид-цать ча-сов. По-ка наш-ли.

 

— Нашли? Где?

 

— У вхо-да на ба-зу. Ки-рил-ла у-бил ос-ко-лок ме-тео-рита. Головокружение прошло. Я глубоко вздохнул. Губы пересохли, язык тоже.

 

— Вакула, что ты говоришь?

 

— Ки-рил-ла у-бил ос-ко-лок ме-тео-ри-та.

 

— Вот как? Где же его тело?

 

— Те-ло по-хо-ро-ни-ли во-з-ле радио-те-леско-па.