С тех пор как про эту деревню написали в бульварной прессе, можно было не опасаться, что какие‑то новые сообщения оттуда будут восприняты всерьез.

«Голая правда» навсегда дискредитировала Хлебаловку в глазах общественности, а это значило, что любая новость оттуда без всякой проверки попадет в категорию вранья, на которое серьезным людям не стоит тратить свое драгоценное время.

91

Новое появление сэнсэя Ясуки Кусаки в деревне Хлебаловка было встречено всеобщим восторгом. Особенно радовались дети, но бабушки тоже были довольны, поскольку вместе с учителем приехал Гири Ямагучи, который в ходе прошлого визита заслужил репутацию превосходного помощника по хозяйству.

Его сразу нагрузили работой, поручив забить бычка, что Гири и сделал, щелкнув того по лбу. Мясо хозяева бычка собирались продать на базаре, но Ямагучи перекупил его, заплатив деньгами из кубка. Он обрадовал местных жителей сообщением, что у него скоро свадьба, и она действительно случилась совсем скоро.

Заведующей загсом в райцентре не пришлось даже давать взятку, поскольку она не знала, что это такое. Всепронизывающая коррупция еще не добралась до этой глуши – наверное потому, что в этом бедном поселке городского типа не было состоятельных людей, слособных дать взятку.

Дегушка никогда в жизни не видела живого иностранна, а тут ей представилась возможность внести его в книгу актов гражданского состояния. Это было все равно что получить автограф Филиппа Киркорова, и заведующая не замедлила этим воспользоваться.

Она переговорила по телефону с врачом центральной районной больницы, и в тот же день Люба Добродеева получила справку о своей глубокой беременности, каковая справка давала по закону право заключить брак в тот же день.

В тот же день, правда, не получилось, зато на следующий в Хлебаловке гуляли уже с утра.

Молодые появились к полудню на свадебной тройке, роль которой исполнял битюг Борька в венке из полевых цветов. За тройкой следовали цыгане на двух автомобилях. По дороге они обогнали битюга и встретили молодых уже в деревне, громко распевая: «А к нам приехал, к нам приехал Ямагучи дорогой».

Ямагучи тоже был в венке из полевых цветов, и они с битюгом Борькой казались двоюродными братьями, тем более что битюг был почти такой же масти.

Первый тост произнес местный священник, бывший секретарь райкома ВЛКСМ по идеологии, который в один день сделал массу дел: окрестил Ямагучи по православному обряду, нарек его Георгием, принял у него исповедь на японском языке и обвенчал молодых, чтобы все было по закону и обычаю.

Никаких угрызений по этому поводу Гири Ямагучи не испытывал. Он уже был буддистом и синтоистом одновременно и не видел ничего плохого в том, чтобы стать еще и православным. Священник тоже не видел в этом ничего плохого, поскольку имел привычку читать на ночь «Камасутру» и прикуривать от свечки на жертвеннике во время совершения таинства евхаристии, сиречь претворения вина и хлеба в святые дары.

К началу собственно свадьбы отец Михаил уже нетвердо держался на ногах и тост произнес сидя.

– К борьбе за дело отца и сына и святого духа будьте готовы! – проревел он, и Люба, как прилежная пионерка, ответила, одарив священника пионерским салютом:

– Всегда готовы!

Люба родилась в год московской Олимпиады и успела вступить в пионеры в составе последнего призыва – за год до того, как дети в массовом порядке стали выходить из пионерской организации, следуя примеру родителей, которые в это же время в массовом порядке выходили из партии.

На своей свадьбе, однако, Люба была без пионерского галстука, зато в фате. Фата досталась ей по наследству от Анжелы Обоимовой. Анжела присутствовала тут же, играя вместе с Ингой Расторгуевой и Женей Угореловой роль трех граций. Они втроем решили, что носить одежду на природе – это барство, и отказались от нее совсем.