К шуму битвы присоединился рев гидравлики, дверь наконец закрылась. Враги остались снаружи. В суматохе битвы увлеченные боем воины не заметили, что их пленница освободилась от пут. Она находилась внутри корабля, но была абсолютно свободна. Мачико в каком‑то оцепенении смотрела на то, как Охотники разбегаются во все стороны к своим постам в разные отсеки, в то время как разъяренная Королева выла от злобы и досады. Они знали расположение помещений лайнера лучше Мачико, и, пока девушка судорожно раздумывала о том, куда ей кинуться, вокруг нее никого не осталось. Все поспешили убраться подальше от опасности.

Теперь пленнице был открыт только один путь – в свой отсек‑клетку. За спиной твари еще находилось вентиляционное отверстие, закрытое решеткой, со свисающим из него кабелем, но оно было слишком мало. В замешательстве Мачико словно приросла к полу, не отрываясь глядя на разбушевавшуюся Королеву. Та вдруг заметила девушку и направилась к ней. Мачико инстинктивно вскинула плазмомет, наведя его на приближающегося зверя. Оружие как бы действовало само по себе, автоматически встало на привычное место, дуло нацелилось в голову твари. Всего одним выстрелом можно было бы покончить с угозой. Даже такая громадная голова разлетелась бы на куски. Оставалось только нажать на спусковой крючок. Девушка даже уже напрягла палец. И вдруг в голове пронеслась мысль, что этого делать нельзя. Зачем же тогда было тратить столько сил, чтобы затащить зверя сюда? Сколько товарищей погибло при взятии в плен чудовища, скольких бойцов они потеряли на пути к этой самке! Убить ее сейчас – значит перечеркнуть всю проделанную работу, наплевать на принесенные в жертву жизни. Нет! Тварь нужна стае живой. В этой ситуации Кодекс Чести предлагал только одни образ действий – отступление.

Мачико бросила огнемет и побежала. Ее дыхание было неровным, хрипящие звуки эхом отзывались шлеме, сердце в груди стучало как пулемет. Каблуки гулко громыхали по стальному полу отсека апартаментов Королевы. Но девушка ничего этого не слышала. Она слышала только звук погони, ощущала дыхание смерти за спиной. В голове мелькали мысли об отъезде с Руше с яутами. Тогда это казалось логичным, а Кодекс Чести Команды Охотников завидным и чистым. Страдая от одиночества, она только и мечтала именно о такой возможности, считая себя заживо погребенной в Городе Благоденствия. Теперь это решение казалось глупым. Почему она решила, что сможет жить по законам этих дикарей? Что хотела себе доказать? Романтические фантазии! И вот расплата. Все это промелькнуло в ее мозгу в доли секунд. Вряд ли ощущаешь что‑нибудь, кроме животного ужаса и желания выжить, когда за тобой гонится сама смерть.

Девушка бежала, спасая свою жизнь, а за спиной чувствовала дыхание твари, слышала лязг и треск ее хитина. Впереди была дверь в соседний отсек. Быстро захлопнув ее за собой, можно спастись. Мачико устремилась к ней. Там – безопасность. Неожиданно в проеме появился воин. Он стоял по другую сторону двери, уперев руки в косяки. Коротышка! Из‑за маски она не видела выражения его лица. Сущий дьявол! А есть ли у яутов вообще какое‑либо выражение лица? Обычно их настроение угадывалось по игре желваков на скулах, которую Мачико так и не научилась читать. Проклятый щенок повернул рычаг блока управления, и девушка услышала щелканье механизмов. Стальная панель тяжело опустилась вниз, отрезав выход.

В середине двери – треугольное смотровое окошко. Два Охотника глазели через него на Мачико. Ни один из них и пальцем не пошевелил, чтобы отодвинуть панель. Никто не попытался спасти ее. Мужчины внимательно наблюдали за отсеком – зрители пьесы со смертельным исходом. Почему тогда, на Руше, она решила, что сможет жить по странным законам этих созданий? А заработать их уважение вообще немыслимо! Мачико затравленно оглянулась. Чудовище где‑то замешкалось и оказалось не настолько близко, как она думала, но оно приближалось с каждой секундой.