Но с Робин Кеннели я своими мыслями не поделился. Сказал только:

– Ладно, приду. В котором, он сказал, часу?

Глава 3

После обеда. Вот я и прибыл в назначенное время в “Частицу Востока”, а Робин Кеннели, перепачканная в крови и все еще сжимавшая в руках нож для разделки мяса, лежала у моих ног без сознания.

Я обратился к усатому юнцу:

– Иди запри парадный вход. Где тут у вас телефон? Ответа не последовало. Я поглядел на него и увидел, что он, побледневший и с трясущимися губами, стоит уставившись на лежащую на полу девушку. Пришлось дернуть его за руку.

– Очнись. Иди запри дверь. И ответь, где телефон. Он вздрогнул, моргнул и затряс головой, словно внезапно пробудившись от глубокого сна. Поглядел на меня расширенными глазами.

– Телефон, – проговорил он. – Там, на стене. – И указал на противоположный конец кухни.

– Хорошо. Иди запри дверь.

– Да. Да, сэр.

Он ушел, а я направился к телефону. Набрав номер дежурки, сообщил свое имя, откуда звоню, и сказал:

– Пришлите полицейскую машину, здесь, похоже, поножовщина. И “скорая помощь” тоже понадобится.

Повесив трубку, я прошел в зал и обнаружил, что молодой человек, как манекен из витрины, застыл у двери.

– Ты ее запер?

Он бросил на меня испуганный взгляд.

– Да, – ответил он и подергал за ручку.

– Еще какая‑нибудь лестница есть? – спросил я. – Как еще можно подняться наверх? Он покачал головой.

– Должна быть, по крайней мере пожарная, – возразил я. – Где она? Сзади?

– Да. Сзади.

– А еще какой‑нибудь выход? Раскинь мозгами! Он снова заморгал:

– Нет, больше нет. Только лестница, вот эта лестница. И пожарный выход.

– Ладно. Стой здесь. Я вызвал полицию и “скорую помощь”. Когда они сюда прибудут, впусти их. Никого другого не пускай. Ясно?

Он кивнул.

– Хорошо. Как тебя зовут?

– Джордж, – ответил он. – Джордж Пэдберри.

– Это у тебя брат – почти адвокат?

– Да, – с удивлением отозвался он. – Ральф. Мой брат Ральф.

– Наверху есть сейчас кто‑нибудь?

– Наверху?

– Из тех, кого ты знаешь.

– Ну, только Терри.

– Терри Вилфорд? Он снова кивнул:

– Там его пристанище.

– Он тут один?

– Да, единственный жилец, – сказал Пэдберри. – Кроме него, больше никого.

– Ладно. Никуда отсюда не уходи.

– Не уйду.

Я поспешно прошел по длинному залу и, войдя в кухню, обнаружил, что Робин Кеннели все еще без сознания. Она прерывисто дышала, и лицо ее, все в кровавых потеках, было мертвенно‑бледным.

Я прошел мимо девушки, разыскал дверь между плитой и раковиной и, раскрыв ее, вновь очутился в потоке солнечного света. И жары. Контраст между этим прохладным, похожим на грот помещением и окружающим миром был поразительным. Когда я открыл дверь, меня обдало влажным пахучим жаром, и я почувствовал, как на лбу и на руках выступили капельки пота.

Шагнув за порог, я очутился в квадратной светло‑серой бетонной коробке с небом вместо крыши. С четырех сторон от меня возвышались стены, справа и слева – сплошные, спереди и сзади – с оконными прорезями. По стене здания, из которого я только что вышел, черными витками устремлялась вверх пожарная лестница, но на противоположной стене ничего подобного не было. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что в здание напротив отсюда не попасть: окна не только находились от земли на высоте около десяти футов, но и были зарешечены.