|
Но, судя по тому, как двигался этот странный туман, он был разумным существом, и по непонятной причине от его вида Нору пробирала холодная дрожь. А потом туман сделал что-то необъяснимое, и поверхность планеты треснула, будто кожура гнилого помидора. В следующий миг похожий темный сгусток набросился и на зонд: туча была таким огромной, что не помещалась в кадр. Раздался крик — неужели зонд вопил от боли? — но голографический фильм продолжался, и зонд сумел ускользнуть от врага: он спрятался на темной стороне пустынного астероида, и пока туман искал добычу, ей наконец удалось сбежать. Затем в кадре появилась панорама Галактики, и зонд показал свой полет, длившийся миллионы лет, не меньше. Вот возникла Солнечная система, потом Земля, а дальше был удар — и темнота.
Нора была поражена до глубины души. Зонд уложил миллионы лет в пять минут и рассказал целую историю, настолько простую, что понять ее смог бы даже ребенок. Повисла ошеломленная пауза. Через некоторое время генерал обратился к Таппану: — Скажите, вы по-прежнему считаете, что эту информацию нельзя хранить в секрете? По-вашему, мир к ней готов? Таппан облизнул губы. — Нет, — наконец ответил он. — Не готов. Честно говоря, я и сам-то, похоже, оказался не готов. — Однако ваша неготовность для нас очень важна. — Почему? — Думаете, я собрал вас всех здесь лишь для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство? Мистер Таппан и доктор Келли, вы оба — и ваши возможности — нужны нам, чтобы вместе справиться с этой угрозой. Мы планируем обратиться к другим важным и влиятельным людям, к тем, кто способен помочь… а также к тем, кто по неведению подвергает нашу планету риску. Разумеется, я имею в виду участников SETI и особенно их активные попытки наладить контакт с внеземными цивилизациями: подобные проекты сейчас готовятся вовсю. Работу над ними необходимо приостановить. А еще человечество должно сделать так, чтобы огромное количество электромагнитного излучения от нашей деятельности не попадало в космос. Генерал снова замолчал. Теперь молчание нарушила Нора: — Вы говорили, что зонд нес послание. Его удалось расшифровать? — Да. Оно совсем короткое. Всего одно слово. — Какое? Генерал невесело улыбнулся: — «Прячьтесь».
67
Некоторое время Коннор Дигби стоял возле закрытой двери: расправив плечи, он старался дышать размеренно. Дигби взглянул на часы: ровно полдень. Обычно, когда доктор Марсель Вайнграу, президент Института археологии Санта-Фе, вызывала его к себе в кабинет, у него не было причин для беспокойства. Будучи аспирантом в Бостонском университете, Дигби работал ассистентом у Вайнграу, и ему казалось, что он успел хорошо ее узнать. Более того, при нормальных обстоятельствах он радовался бы возможности еще больше расположить ее к себе. Но прошедшие два месяца были далеки от нормы. Отдел, который Дигби возглавлял почти год, начал разваливаться. Два важных проекта — раскопки на горной гряде Корнполлен и подготовительные работы возле ранчо Хоттэкшн — по разным причинам пошли не по плану. В первом случае оказалось, что разрешения были оформлены неправильно, и, к стыду Дигби, штрафы накопились немалые. А во втором хозяин ранчо, давший добро на проведение работ, передумал. Выяснилось, что один из студентов, привлеченных к раскопкам на ранчо, на своем джипе насмерть сбил теленка и владельца легко установили по тавру «Дж-О». Дигби старался как мог: обратился в соответствующий департамент по поводу разрешения на раскопки в Корнполлене и выплатил компенсацию владельцу ранчо, но почему-то в обоих случаях умудрился сделать только хуже. Вдобавок до него дошли слухи, что некоторые аспиранты на его факультете составили петицию, которая касается его. |
