- Господи помилуй! - шепчет Гаррисон. - Да неужто это он про мои испанские пожертвования, как думаешь?

- Если ты такой идиот, что переводил деньги "республиканцам, то как раз про это, не сомневайся, - отвечаю, а сам поражаюсь, до чего же Гаррисон простодушен.

Ясное дело, про "испанские пожертвования" Фробель и толковал. И в доказательство представил фотокопии четырех чеков, каждый по тысяче долларов, выписанных одному американскому агентству, представлявшему правительство Испанской республики. На всех подпись: Гаррисон А. Мэк-младший и даты: 10 марта, 19 мая, 2 сентября, 7 октября.

Судья Ласкер, повертев их в руках, нахмурился.

- Признаете, что чеки выписаны вами? - спрашивает он Гаррисона. А тот так и вскинулся:

- Мною конечно. Послушайте, какого черта…

- К порядку! - рявкнул Ласкер. - Вам неизвестно, что испанское правительство находится под контролем коммунистической партии? Что оно выполняет указания Кремля?

- Да как вы можете? - захлебывается Гаррисон, но тут я тяну его за рукав и усаживаю чуть не силой.

А Фробель гнет свое, словно ничего и не замечая:

- С вашего позволения хотел бы разъяснить, что пожертвования на нужды Испанской республики, в сущности, являются пособничеством Москве, но мало того, данное агентство представляет собой коммунистическую организацию и находится под наблюдением ФБР. Не спорю, можно оказывать содействие республике, руководствуясь искренними, хотя, я бы сказал, недопустимо прекраснодушными либеральными побуждениями, однако к услугам этого агентства способен прибегнуть лишь тот, кто симпатизирует деятельности Коминтерна. Как многие из нашей праздно живущей элиты, молодой мистер Мэк, опасаюсь, истинный принц, чья голубая кровь пульсирует в огненно-красном сердце.

Думаю, эта заключительная метафора и склонила чашу весов на сторону Фробеля. Собственными глазами видел, как газетчики, воздавая должное такому красноречию, один за другим приподняли шляпы и тут же лихорадочно застрочили, чтобы бессмертный афоризм появился уже в ближайшем выпуске. Сам судья одобрительно улыбнулся: все понятно, образ запал ему в душу, она отозвалась всеми своими предрассудками.

Немножко еще мы попикировались, но никто уже в нашу дискуссию не вникал, сидят себе да все повторяют, улыбаясь, довольные: уж эта элита, полным-полно принцев, у которых голубая кровь в огненно-красном сердце. Голубая кровь в огненном сердце! Чего вы хотите от обыкновенного судьи, когда его такой вот поэзией ошарашили. Я и вообще думаю, что каждый предпочтет bon mot, а не mot juste, а судьи, подобно всем нам, тоже нередко руководствуются соображениями больше эстетическими, чем юридическими. Даже на меня произвел некоторое впечатление этот роскошный цветок, взлелеянный адвокатской фантазией, и жаль было, что отсутствуют присяжные, - уж они бы его оценили. Голубая кровь пульсирует в огненно-красном сердце! Ну разве противопоставимы выкладки рассудка музыке сфер? Куда уж мне со своей пресной логикой, если Фробель оседлал Пегаса. И попусту пошли бы все мои напоминания судье Ласкеру, что присутствует пресса, а значит, о его решении узнает вся Америка, вся Европа.

Я заявил следующее:

- Моему клиенту дороги свобода и человеческое достоинство, вот отчего он оказывал помощь подвергшейся агрессии Испанской республике, видя в этом свой моральный долг, как и подобает каждому американцу, поскольку необходимо дать отпор мятежникам, которые посягнули на независимость человеческого духа и попирают свободу кованым сапогом! На чем могут основываться обвинения в содействии анархии и насилию, если человек за один лишь минувший год пожертвовал четыре тысячи долларов испанскому правительству, которое отражает натиск пытающихся его свергнуть?

И вот этак я ораторствовал несколько минут, пытаясь обратить нам на пользу испанскую путаницу, из-за которой радикалы вдруг оказались поборниками закона и порядка, а реакционеры сделались мятежниками.