Ну и что, что я ковыляла как старуха? Пора было идти. Иначе, как это случилось с хорьком из старых историй, меня убило бы любопытство. Или беспокойство. Или страх.

Мы пошли прочь, медленно. Каждый шаг поднимал облачко пепла. Ветви деревьев тоже прогибались под пеплом. Он покрывал траву и скрывал камни. Мне пришлось замотать лицо шарфом, чтобы не надышаться пеплом. Я даже порвала две рубашки, и сделала мулам шарфы на носах. Я завидовала их длинным ресницам. Малейший ветерок задувал пепел мне в лицо. У меня постоянно слезились глаза.

Мулы предупреждали меня, когда надвигался новый толчок. Это было хорошо. Моя магия по-прежнему была вялой, так что я не знала. Когда мулы останавливались, вращая глазами, я слезала с седла. Я тихо говорила с ними, пока земля снова не успокаивалась. Я давала им яблоки и морковки, и делала им комплименты на всех известных мне языках. Комплименты им нравились даже больше, чем лакомства. Мулы довольно тщеславны.

Бесполезно рассказывать о том путешествии. Оно продлилось два с половиной дня. Дорога была просто печальной. В трёх местах камнепады совсем её стёрли. Мне повезло, что у меня были мулы. Также повезло, что Река Макрэй изменилась, сдвинутое в новое русло земными встрясками. Мы прошли по старому руслу. Всё это время я молилась Канзан Милосердной, Хэйбэю, и всем богам Живого Круга. Я не хотела увидеть ни сваленную одежду, ни наполовину погребённые под камнями или пеплом тела. Я не хотела ни следа того, что люди, которых я искала, погибли в пути. Либо боги прислушались, и те были в безопасности, либо они были покрыты таким количеством камня, что я их так и не увидела.

Я стёрла три взятых мною метлы, убирая пепел с пастбища для мулов на привале. Я истратила все запасные куски ткани. Я не могла пить воду из Макрэй. Она была кислотной из-за нанесённых духами вулкана повреждений. Мулы ворчали, когда я отмеряла им воду из моих фляг, но они чуяли запах реки. Эту воду они трогать отказывались. Если я в виде чего-то и вернусь после смерти, то буду мулом.

Путь будто пролегал через ад для тех, кто ослушался янджингскую волю небес. Я думала, что перестала верить в эти преисподнии, но они не перестали верить в меня. Они последовали за мной через всё разделявшее нас расстояние, до этого острова. По крайней мере, вот эта точно последовала.

Примерно в полдень третьего дня мы спустились по осыпающейся дороге в Мохэррин. Я бросила взгляд на озеро. Этого хватило. Оно было заполнено мёртвой рыбой. Ещё кислота с Горы Грэйс.

Деревня представляла из себя бардак. Землетрясение разнесло её на куски. Некоторые деревянные дома обрушились. Многие шаткие деревянные хлева и сараи были уничтожены. Ничего больше не двигалось. Моё сердце упало в мой живот.

Пепел здесь тоже был гуще.

— Не то, чтобы сама деревня была призраком, — сказала я мулам.

Я уже какое-то время с ними разговаривала.

— Без людей, она — призрак самой себя, понимаете? Ни фермеров, ни детей. Всё серое. Ни дыма из труб, ни звуков. Она мертва.

Мои глаза были сухими и горькими как сера. Не важно. Ничто в этом мире больше не имело значения.

Мулы просто махнули мне ушами. Собеседники из них неважные.

Я посмотрела на солнце, и закашлялась. Из печной трубы постоялого двора шёл дым.

Конечно. Постоялый двор был каменным. Его сараи были в основном из камня. Люди могли пойти туда, чтобы укрыться.

Я спешилась тихо как мышка. За весь путь я твердила про себя названия и формы камней, чтобы не думать. Мне хватало, о чём не думать. Я не могла думать о том, что Мэриэм, Нори и Джаят были мертвы. Я не могла думать о том, что оставшиеся на острове неприятные типы могли их схватить. Проблема была в том, что неприятные типы могли сейчас быть на постоялом дворе.