- Ты и есть такой же.

  - Нет!

  - Да, ты...

  - Ты убил мою мать! - заревел Гримм, вложив в этот крик всю ту боль, что скопилась в нем за пятнадцать лет ожидания.

  Бальдур моментально выдвинулся вперед, и Гримм под прицелом двух пар проницательных голубых глаз почувствовал себя неуютно.

  Ронин и Бальдур удивленно переглянулись.

  - Так поэтому ты не возвращался домой? - осторожно спросил Ронин.

  Гримм сделал глубокий вдох, и из него посыпались вопросы. И теперь, когда он начал их задавать, ему показалось, что им никогда не будет конца.

  - Откуда у меня появились карие глаза? Как получилось, что вы оба берсерки?

  - О, да ты действительно туп, да? - фыркнул Бальдур. - Ну неужели ты не можешь сложить два и два, парень?

  На теле Гримма задергался каждый мускул. Тысячи вопросов сталкивались с сотнями подозрений и десятками подавленных воспоминаний, и все это сливалось в нечто немыслимое.

  - Мой отец кто-то другой? - спросил он.

  Ронин и Бальдур посмотрели на него и покачали головами.

  - Тогда почему ты убил мою мать? - взревел он. - И не говори мне, что мы рождаемся такими. Может, ты и родился настолько сумасшедшим, чтобы убить свою жену, но я нет.

  Лицо Ронина окаменело от ярости.

  - Я не могу поверить, что ты думаешь, будто я убил Джолин.

  - Я застал тебя над ее телом, - настаивал Гримм. - И у тебя был в руке нож.

  - Я вынул его из ее сердца, - заскрипел зубами Ронин. - Зачем мне убивать единственную женщину, которую я когда-либо любил? Пусть бы так думал кто-то другой, но ты, как мог ты подумать, что я мог убить свою настоящую любовь? Мог бы ты убить Джиллиан? Даже в момент превращения в берсерка - мог бы ты убить ее?

  - Никогда! - прогремел Гримм.

  - Тогда ты должен понимать, что ошибся.

  - Ты бросился на меня. Я был бы следующим.

  - Ты мой сын, - прошептал Ронин. - Я нуждался в тебе. Мне нужно было прикоснуться к тебе, знать, что ты жив, убедиться в том, что Маккейны не добрались и до тебя.

  Гримм тупо уставился на него.

  - Маккейны? Ты хочешь сказать, что маму убили Маккейны? Но Маккейны напали лишь после захода солнца, а мама умерла утром.

  Ронин смотрел на него в изумлении, смешанном с гневом.

  - Маккейны выжидали в горах весь день. Они заслали к нам шпиона и узнали, что Джолин снова беременна.

  Тень ужаса скользнула по лицу Гримма.

  - Мама была беременна?

  Ронин потер глаза.

  - Да. Мы думали, у нее больше не будет детей - это была такая неожиданность. Она не беременела с твоего рождения, а ведь прошло почти пятнадцать лет. Это был бы поздний ребенок, но мы так его ждали...

  Ронин запнулся и несколько раз тяжело вздохнул.

  - Я потерял все за один день, - промолвил он, и глаза его ярко заблестели. - И все эти годы думал, что ты не возвращаешься домой потому, что не понимаешь, кто ты есть. Я презирал себя за то, что не смог объяснить тебе этого. Думал, что ты ненавидишь меня за то, что это я сделал тебя таким, и за то, что не научил тебя, как с этим обращаться. Многие годы я боролся с желанием поехать за тобой и заявить свои родительские права, помешать Маккейнам выследить тебя. Но тебе удалось очень умело исчезнуть. И теперь... теперь я вижу, что все эти годы, которые я наблюдал за тобой, ожидая твоего возвращения, ты меня ненавидел. И ты все это время думал, что я убил Джолин!

  Ронин с горечью отвернулся.

  - Мою маму убили Маккейны? - тихо прошептал Гримм. - Зачем им это надо было, если она была беременна?

  Ронин покачал головой и посмотрел на Бальдура.

  - Как я вырастил такого тупоголового сына?

  Бальдур пожал плечами и закатил глаза.