В ужасе Гримм окинул взором зазубренный склон утеса.

  - Где именно?

  При мысли о Джиллиан, бродящей в темноте, окруженной опасностями, о которых она даже не подозревает, его душу наполнил ужас: там ведь заваленные туннели, каменные осыпи, опасные провалы...

  - Сам найди ее.

  - Откуда мне знать, что это не ловушка? - угрожающе засверкали глаза Гримма.

  - Да ниоткуда, - безучастно ответил Маккейн. - Но если она там, там очень темно и много опасных пропастей. Кроме того, что я выигрываю, посылая тебя в пещеры?

  - Их можно заминировать и подорвать, - сухо заметил Гримм.

  - Тогда тебе лучше поскорее вывести ее оттуда, Макиллих, - провоцировал его Маккейн.

  Ронин покачал головой.

  - Нам нужны доказательства того, что она там. И что жива.

  Коннор подозвал гонца и что-то прошептал ему на ухо.

  Спустя некоторое время доказательство было предоставлено. Густой воздух долины прорезался пронзительным криком Джиллиан.

***

  Ронин молча наблюдал, как Гримм взбирается по каменистой тропе к Вотанову провалу.

  Бальдур находился в самой гуще воинов, скрываясь под плотным плащом, чтобы Маккейны не поняли, что в живых оставался еще один неженатый берсерк. Ронин настоял, чтобы тот не выдавал себя, пока это не понадобится для спасения их жизней.

  С различных позиций оба брата восхищались юношей, взбирающимся на утес. Оставив Оккама внизу, Гримм карабкался по отвесному склону утеса с мастерством и легкостью, свидетельствовавшими о сверхъестественном совершенстве берсерка. После стольких лет утаивания своей истинной природы теперь он щеголял перед врагом своим превосходством. Он был воином-зверем, рожденным, чтобы жить и не погибать. Когда Гримм достиг вершины утеса и исчез за его кромкой, оба клана построили коней в боевые порядки, глядя в разделявшее их пространство с такой осязаемой ненавистью, что та висела в воздухе, густая и угнетающая, как дым, заполнивший эту долину пятнадцать лет назад.

  Пока Джиллиан и Гримм - или, не дай Бог, один из Маккейнов - не появятся на краю утеса, ни одна сторона не двинется с места. Маккейны пришли в Тулут не для того, чтобы терять воинов своего клана; они пришли взять Гаврэла и уничтожить последнего из берсерков.

  Макиллихи не двигались из-за страха за Джиллиан.

  Время тянулось мучительно медленно.

***

  Гримм молча вошел в туннель. Инстинкт подталкивал его громко позвать Джиллиан, но это лишь предупредило бы того, кто удерживает ее, о его присутствии. Воспоминание об ужасном крике холодило его кровь и заставляло ее вскипать, взывая к мщению.

  Гримм стал медленно пробираться по туннелю, крадучись, как рысь, и принюхиваясь, как волк. Все его звериные инстинкты пробудились с холодной, хищной остротой. Где-то горели факелы; запах не оставлял никакого сомнения в этом. И Гримм пошел на запах по извилистым коридорам, вытянув руки в темноту. Хотя в пещерах царила кромешная тьма, обостренное зрение позволяло ему различать препятствия. Обходя глубокие ямы и пригибаясь под осыпающимися потолками, он брел по заплесневелым туннелям, следуя на запах.

  Обогнув поворот, где туннель открывался в длинный прямой коридор, он увидел Джиллиан - ее золотые волосы тускло поблескивали в свете факела.

  - Стой, где стоишь! - предостерег Рэмси Логан. - Или она умрет.

  Это была картина из его худших кошмаров. Рэмси Логан держал Джиллиан в конце туннеля. Она была связана, во рту ее торчал кляп. На ней был тартан Маккейнов, и, увидев его, Гримм пришел в ярость. Вопрос, кто раздел и вновь одел ее, терзал его невыносимо. Гримм быстро оценил ее состояние, убедившись в отсутствии крови и видимых следов ранения.