Старик закашлялся и Соня положила его голову себе на колени, нежно удерживая, чтобы маркиз не бился головой о землю.

- Бог не дал мне дочери, - вздохнул тот, приходя в себя. Мужчины не думают о том, что в старости гораздо приятнее, когда за тобой ухаживает девушка с таким ангельским личиком. Им сыновей подавай!.. Вы не забыли, мадемуазель Софи, закрыть люк?

Конечно, она забыла. А когда нажала нужный камень, пришлось ещё с помощью какой-то коряги возвращать на место потревоженный дерн, чтобы скрыть следы люка. И оттащить подальше в кусты плед с маркизом, чтобы с дороги, а также из окон замка его не было видно.

Наверное, на маркиза благотворно подействовало лекарство, которое он отхлебнул из фляжки, потому что несколько минут спустя он уже стал спокойно обсуждать с Соней их дальнейшие шаги.

- Придется вам, мадемуазель Софи, идти за помощью.

- Куда? - испугалась Соня; ей казалось, что стоит выйти из этих кустов, как она тут же столкнется с Флоримоном или кем-нибудь из его слуг.

- В деревню. Это недалеко. Пойдете отсюда прямо, подниметесь на пригорок, и сразу её увидите. Найдете дом вдовы Фаншон, скажете: "Маркизу Антуану нужна помощь!" Она сделает все, что нужно.

- А как я найду её дом?

- Любой местный житель покажет вам его.

- Но вы останетесь здесь один...

- Ничего со мной до вашего прихода не сделается. Но даже если мой сын и наткнется на меня здесь... Все-таки это мой сын. И если он развратник, то никак не убийца.

Соня ушла, подозревая, что Антуан де Баррас может искренне заблуждаться насчет своего сына. Но в одном он прав: вряд ли Флоримон нанесет ему какой-нибудь вред... прежде, чем узнает, где спрятано золото.

Она вскоре пришла на окраину Дежансона - деревня, в которой говорил старый маркиз, по отношению к городу лежала в низине. Она была сравнительно небольшой. По крайней мере, с той точки, с какой княжна на неё смотрела. Деревня казалось расположенной совсем близко, но Соне понадобилось не менее часа, чтобы дойти до нее, и ещё полчаса, чтобы разыскать дом вдовы Фаншон.

Сообщение девушки о том, что маркизу Антуану нужна помощь вызвала в этом чистеньком крепком домишке настоящий переполох. Собственно, создавала его сама вдова - миловидная женщина средних лет, у которой оказалось двое великанов-сыновей, - она едва доставала им до плеча, что не мешало вдове вовсю командовать ими.

Вызнав у Сони, что маркиз лежит в кустах на окраине Дежансона женщина пришла в ужас:

- Пресвятая Дева! Я знала, что все этим кончится. Выгнать отца из собственного дома!

Княжна не стала разубеждать деятельную вдову, ведь тогда потребовалось бы объяснять, что случилось на самом деле. Пусть уж этим занимается сам маркиз. А эта командирша в юбке между тем распоряжалась:

- Батист! Жюльен! На повозку положите свежего сена. Возьмите одеяло. Подушку! Будьте осторожны, маркиз болен, так что аккуратно - вы слышите, аккуратно! - уложите на повозку его высочество. Лошадей не гоните, чтобы его не растрясти... Повторите!

- Да мы поняли, мама, - пробасил один из молодых великанов, кажется, Батист, украдкой оглядывая фигуру Сони.

Она тоже посматривала на братьев - уж очень хороши были оба. Несмотря на высокий рост, широкие плечи, на впечатление недюжинной силы, в обоих молодых людях присутствовало некое изящество, и в то же время они выгодно отличались, например, от Флоримона некоей свежестью, чистотой черт неиспорченностью, как подумала Соня. Но почему она сравнила их с Флоримоном?

Ах, старый проказник! Неужели и Батист, и Жюльен - его сыновья? Тогда почему "вдова"? Впрочем, это чужая тайна, а княжне хватало и своих.

На повозке они добрались быстро. Соня попросила у вдовы Фаншон большую соломенную шляпу и старенький плащ.