Потом, ювелир может на это не согласиться, и тогда... тогда плохо дело княжны Астаховой. Опустить руки? Пойти в полицию и заявить, что у неё украли документы и деньги неизвестные люди? Соне захотелось плакать от отчаяния, но внутренний голос насмешливо напомнил, что она и так четверть века просидела подле маменькиной юбки, так неужели она не попытается самостоятельно найти выход из этого, кажущимся безвыходным положения?

Нет, так глубоко в бездну отчаяния не стоит нырять. Лучше попытаться, оставаясь на поверхности, начать выбираться из нее. И начать с малого...

Магазинчик золотых украшений, который содержал ювелир, оказался крошечным, но расположенные в витрине драгоценности привлекали хорошей работой и отменным вкусом. Мастер, их сотворивший, был безусловно талантлив.

- Мадам что-нибудь хочет? - раздался за спиной Сони приятный мужской голос.

Она повернулась и увидела вопрошавшего. Вид его напрочь отметал образ, заранее созданный княжной в своем воображении. Она представляла себе тучного немолодого человека с круглыми очками в металлической оправе, а перед нею стоял довольно молодой мужчина, не старше сорока лет, и улыбался ей приветливой улыбкой.

- О, я, скорее всего, не прав! - темпераментно воскликнул он. - Не мадам, а мадемуазель, не так ли? Рад служить вашей светлости!

- Видите ли, - Соня запнулась, - у меня к вам дело, но я не знаю, как начать этот разговор? У себя в России я бы знала, но во Франции я меньше недели.

- Мадемуазель из России? О, русские очень интересные люди и, вы правы, обычно дела, с которыми они приходят, никак нельзя назвать пустяками... Давайте сделаем так: мой магазинчик имеет второй выход - на тихую тенистую улочку. Предлагаю вам посидеть вместе со мной на веранде и выпить чашечку кофе. Думаю, не спеша мы сможем обсудить ваш вопрос.

Напряжение наконец отпустило Соню. Заявление Флоримона о том, что он некоронованный король Дежансона она приняла за чистую монету и к ювелиру тоже поначалу отнеслась настороженно. Как всегда, она тут же нарисовала себе картину: вот Соня вынимает из сумочки у пояса золотой слиток, ювелир звонит в колокольчик, её хватают, но появляется не полиция, а Флоримон де Баррас, который утаскивает её в свой замок, где с нею проделывают то же, что и с Агриппиной...

Она содрогнулась. Все-таки преступный маркиз знает, как наводит страх на слабых женщин. А ведь по его словам это были пустяки. Если вспомнить Мари, её хлыст у пояса... Соня тряхнула головой, прогоняя неприятное видение.

Ювелир представился Соне как Рене Бежар, а узнав, что разговаривает с княжной, разулыбался:

- Конечно, прежде мне случалось продавать драгоценности князьям и княгиням, но сидеть вот так запросто с ними за столом и пить кофе не доводилось. Видно, с мадемуазель случилось что-то серьезное, раз вы обратились в мою скромную лавчонку.

- Вы правы, серьезнее некуда, - решилась Соня и выложила на стол заветный слиток, - пожалуй, лучше сразу, без предисловий. Скажите, сможете ли вы купить у меня это золото? Если нет, я пойму, и всего лишь стану искать покупателя где-нибудь в другом месте. У меня просто нет другого выхода - мне нужны деньги!

- Понимаю, - кивнул Рене Бежар без улыбки, словно её утверждение о том, что нужны деньги, отличалось оригинальностью. Он взял в руку слиток. Шесть фунтов. Однажды я видел такой. Отец оставлял его для своей коллекции, но я вынужден был это золото использовать - мне тоже нужны были деньги.

- Иными словами, вы не сможете у меня его купить? - расстроилась Соня.

- Я этого не говорил, - задумчиво пробормотал ювелир, с видимым трудом отрывая взгляд от слитка, - но если даже это золото самой высокой пробы мне ведь придется это проверить! - я все равно не смогу дать вам за него больше пяти тысяч ливров. Просто потому, что у меня больше нет.