-  Открой рот! - приказал он и вложил мне в губы небольшой ломоть желтого са-тарновского хлеба. Я мучительно долго его жевала и с трудом проглотила. После этого он отрезал кусок мяса и также впихнул мне его в рот. Пока я пережевывала мясо, он достал из седельной сумки кожаную флягу, откупорил ее и поднес к моим губам. Вода полилась мне в рот, в нос, на лицо, и я чуть не захлебнулась, но все же как-то ухитрилась сделать два-три глотка.

    Кормление закончилось. Я устало закрыла глаза.

    Полет продолжался.

    Немного погодя я стала потихоньку присматриваться к управляющему птицей воину. Он казался хорошо сложенным широкоплечим молодым человеком. Его крупную голову почти полностью закрывал крепкий металлический шлем. Мускулистые, красивые руки были покрыты ровным загаром. Ладони у него, я заметила, были большими и грубыми, привычными к оружию. Ни на шлеме наездника, ни на его кожаном одеянии я не увидела никаких гербов или знаков отличия. Очевидно, он или наемник, решила я, или разбойник.

    Я не имела ни малейшего представления, какая судьба меня может ожидать в руках такого человека.

    Он внушал мне страх. И меня не оставляло ощущение, что я его уже где-то видела. Может, это было в Лаурисе, неподалеку от невольничьих бараков, где останавливался со своими невольницами Тарго?

    -  Вы не наемник из отряда Хаакопа со Скинджера? - решилась задать я вопрос.

    -  Нет, - ответил он.

    -  Вы… вы похитили меня для себя самого? Вы оставите меня у себя?

    -  Оставить тебя, грязную кейджеру с проколотыми ушами, которая по ночам ворует мясо в крестьянских селениях?

    В его голосе было столько презрения, что я невольно застонала.

    -  Да я даже не помещу тебя с остальными своими женщинами!

    Я обреченно закрыла глаза.

    Мне пришло в голову, что этот воин похитил уже не одну женщину, что, должно быть, множеству красивейших девушек - невольницам и свободным - пришлось в свое время лежать на его широком седле связанными и беспомощными, как лежу сейчас я. Среди такого возможного обилия красавиц я, Элеонора Бринтон, теряла всякую ценность. Этот дерзкий воин, конечно, не может воспринимать меня иначе, как очередную свою будничную добычу. Судя по всему, именно так он ко мне и относился, поскольку, казалось, не обращал на меня особого внимания.

    -  Ты будешь продана какому-нибудь мелкому странствующему торговцу, - поделился он со мной своими планами. - Мне вообще следовало бы оставить тебя в той деревне. Крестьяне знают, как поступать с воровками.

    -  Пожалуйста, выставьте меня на продажу в Аре, - взмолилась я. - Я девушка белого шелка!

    Он посмотрел на меня. Губы его растянулись в легкой усмешке. Я поскорее отвернулась.

    -  Ты не достойна чести быть проданной в Аре, - сказал он. - Тебя следует выставить на продажу в небольшом городке или поселке, а то и вообще в каком-нибудь пограничном форте.

    -  Умоляю вас! - прошептала я.

    -  Я поступлю с тобой так, как сочту нужным, - отрезал воин. - Говорить на эту тему мы больше не будем.

    Я закусила губу. Когда я снова повернулась к нему, я заметила, что он посматривает на меня. В его глазах светилась легкая усмешка.

    -  Я девушка белого шелка! - в отчаянии воскликнула я. - Вы заработаете на мне больше денег, если продадите меня такой, как я есть!

    -  Вы заблуждаетесь, девушка белого шелка, - с неожиданной учтивостью заметил он, - если полагаете, будто меня интересует только золото.