Мой похититель не стал ее преследовать.

    Я посмотрела на него - воина, тарнсмена, чьи ремни стягивали мне ноги и руки. Я все так же лежала перед ним, беспомощная, не в силах пошевелиться.

    Он бросил на меня хмурый взгляд и расхохотался. Я поспешно отвела глаза.

    Он развернул тарна, и мы продолжали полет.

    Я заметила рану у него на левом плече; очевидно, кровь из нее и забрызгала мне лицо.

    Вскоре, не в силах сопротивляться раздирающему меня любопытству, я снова взглянула на своего похитителя.

    Рана у него на плече оказалась неглубокой. Она уже почти перестала кровоточить, однако вся левая рука воина была густо облита кровью.

    Он заметил мой взгляд и усмехнулся.

    Я запрокинула голову и, чтобы не смотреть на моего похитителя, стала наблюдать за проплывающими мимо облаками - такими близкими сейчас, белыми и пушистыми.

    -  Это был твой приятель, - словно между прочим заметил похитивший меня воин.

    Я не поняла, кого он имеет в виду.

    -  Хаакон со Скинджера, - уточнил он, глядя мне в лицо.

    Я испугалась.

    -  Откуда ты его знаешь? - поинтересовался он.

    -  Я была у него рабыней. Любимой рабыней, - поспешно ответила я. - Потом мне удалось от него убежать.

    Некоторое время он управлял полетом птицы, не разговаривая со мной.

    Примерно через четверть часа я набралась смелости и спросила:

    -  Могу я говорить?

    -  Говори, - позволил он.

    -  Вы, конечно, понимаете, - начала я, - что такой человек, как Хаакон, с его богатствами и возможностями, мог сделать своей любимой невольницей только девушку совершенно незаурядную, красивую и умелую.

    -  Понимаю, - согласился воин.

    -  Поэтому меня нужно было бы выставить на продажу в Аре, и, поскольку я девушка белого шелка, продавать меня следовало бы именно в этом качестве. Так я могла бы принести вам больше денег.

    -  Довольно странно, чтобы у такого человека, как Хаакон со Скинджера, любимой невольницей была девушка белого шелка, - заметил похитивший меня воин.

    Я вся покраснела под его пристальным взглядом.

    -  Ну-ка, расскажи алфавит, - потребовал он.

    Горианского алфавита я не знала. Я не умела читать. Здесь, на Горе, Элеонора Бринтон была совершенно неграмотной.

    -  Я не знаю алфавит, - призналась я.

    -  Неграмотная рабыня, - покачал он головой. - А твое произношение сразу выдает в тебе дикарку.

    -  Я прошла обучение! - воскликнула я.

    -  Я знаю, - согласился он. - В невольничьей школе в Ко-ро-ба.

    Я буквально онемела от его осведомленности.

    -  К тому же, должен тебе заметить, - ты никогда не принадлежала Хаакону.

    -  Я была его невольницей! - продолжала я настаивать.

    Его глаза внезапно посуровели.

    -  Хаакон со Скинджера - мой враг, - сказал воин. - Если ты действительно была его любимой невольницей, тебе очень не повезло, что ты оказалась у меня в руках. Мне придется относиться к тебе так же, как бы я отнесся ко всему, что принадлежало моему врагу.

    -  Я солгала, - прошептала я.