Мне вспомнились невольничьи бараки в Ко-ро-ба и стоящий в проходе между клетками высокий человек в желто-синем одеянии работорговца; левый глаз у него закрывала такая же повязка.

    -  Сорон из Ара! - воскликнула я.

    Он рассмеялся, снял повязку и бросил ее в сумку.

    -  Вы - работорговец! - запинаясь, произнесла я. - Сорон из Ара!

    Я вспомнила, как стояла перед ним на коленях и как он потребовал дважды повторить ему традиционную фразу выставляемой на продажу невольницы: “Пожалуйста, купите меня, хозяин!”, которую он оборвал своим коротким “Нет!”, так оскорбившим меня и вызвавшим у меня такое негодование.

    А еще я вспомнила, как он после этого, остановившись в проходе между невольничьими клетями, обернулся и посмотрел на меня, а я демонстративно вскинула голову и отвернулась, всем своим видом давая понять, что заслуживаю внимания более достойного человека. Однако когда я снова выглянула в проход, он все еще не спускал с меня, стоящей за железной решеткой обнаженной невольницы, изучающего, оценивающего взгляда, под которым я почувствовала себя ранимой и беспомощной, испуганной и подвластной чужой воле.

    Вспомнился мне и сон накануне отъезда из Ко-ро-ба. Мне приснилось, будто я снова умоляю этого человека купить меня, а он отвечает мне своим коротким, отрывистым “Нет!”. Он и во сне имел надо мной огромную власть, и я проснулась вся в слезах, дрожа от страха.

    И вот теперь я лежу перед ним на широком тарнском седле - его беспомощная, связанная по рукам и ногам пленница.

    -  Еще когда я увидел тебя в первый раз, - сказал мой похититель, - я решил, что ты будешь принадлежать только мне. Уже когда ты опустилась передо мной на колени и произнесла: “Пожалуйста, купите меня, хозяин!”, я решил удовлетворить твою просьбу, - усмехнулся он. - А позднее, когда ты под моим взглядом вскинула голову и отвернулась с видом оскорбленного высокомерия, я понял, что не найду себе покоя, пока ты не окажешься в моих объятиях. - Он снова рассмеялся. - Так что, моя дорогая, тебе придется сполна заплатить за свое чрезмерное самомнение!

    -  Что вы собираетесь со мной сделать? - прошептала я.

    Он пожал плечами.

    -  На какое-то время я оставлю тебя у себя. Ты будешь меня развлекать, а когда мне это надоест, я тебя продам.

    -  Пожалуйста, - взмолилась я, - выставьте меня на продажу в Аре!

    -  Думаю, что, скорее всего, я продам тебя в деревне самому небогатому крестьянину, - возразил похитивший меня человек.

    При одном воспоминании о крестьянах с их длинными розгами и злобным выражением на лицах я почувствовала, как меня прошибло холодным потом. Я знала, что эти люди заставляют своих невольниц работать наравне с домашним скотом, запрягая в плуг девушек вместе с босками, когда им нужно вспахать землю. На ночь невольниц, как правило, приковывали цепями в хлеву или каких-нибудь грязных сараях.

    -  Я могу принести вам много денег, - жалобно пробормотала я. - Пожалуйста, продайте меня в Аре!

    -  Я поступлю с тобой так, как сочту нужным, - отрезал воин.

    -  Да, хозяин, - прошептала я.

    Он окинул меня холодным взглядом.

    -  А почему вы не купили меня у Тарго? - не удержалась я.

    -  Я не покупаю женщин, - ответил похитивший меня человек.

    -  Почему? Ведь вы же работорговец!

    -  Нет.