-  Я нахожу мужчин волнующими, - продолжала старшая невольница. - Очень часто мне хочется отдать им всю себя, отдать все, что у меня есть.

    Я с ужасом слушала ее слова. Как она может так говорить? Неужели у нее нет никакой гордости? Если ей и приходят в голову такие чудовищные мысли, что само по себе уже просто неприлично, она должна хранить в полной тайне этот унижающий чувство собственного достоинства каждой женщины недостаток!

    Уж я-то, по крайней мере, искренне ненавижу мужчин. Им не добиться моего расположения!

    Но завтра… завтра я буду принадлежать одному из них! Он будет владеть мной, согласно всем законам этой чудовищной планеты! Он будет приказывать мне, а я - выполнять все его желания.

    И главное - мне никуда отсюда не деться!

    На меня не надели на ночь цепей, но это ничего не меняло: я была надежно заперта, замурована в этом лагере, обнесенном высоким частоколом.

    “Тебе не убежать”, - сказала Ена.

    Она права.

    Завтра на меня, Элеонору Бринтон, наденут ошейник. Впервые за все время моего пребывания на Горе я буду носить на шее узкую полоску металла, официально объявляющую меня чьей-то собственностью!

    “Ты очень хорошенькая”, - заметила Ена.

    ***

    Обнаженная, я стояла на коленях на устилающем пол палатки толстом мягком ковре. Я была умыта, волосы у меня - тщательно причесаны. Молодая невольница, державшая в руках маленький флакончик, украшенный изящным горианским орнаментом, снова омочила пальцы в ароматной, с терпковатым запахом туалетной воде и помазала ею у меня за ушами.

    Остальные стоящие рядом с Еной девушки, их было трое, не сводили с меня критического взгляда. Одна из них наклонилась и - в который уже раз - принялась поправлять мне волосы.

    -  Да она уже причесана! - рассмеялась вторая девушка.

    -  Неужели ты не волнуешься, Эли-нор? - удивилась молодая невольница. Я промолчала.

    -  Ты хорошо помнишь, что тебе нужно делать на церемонии? - спросила Ена.

    Я кивнула.

    Меня занимали совсем другие мысли.

    Не может быть, чтобы все происходящее вокруг меня было реальностью! Чтобы я, Элеонора Бринтон, стояла сейчас на коленях в этой палатке, затерянной в бесконечных просторах дикой, варварской планеты, готовясь принять невольничий ошейник!

    Одна из девушек подбежала к пологу палатки, откинула его и выглянула наружу. Там уже толпились в ожидании церемонии воины и рабыни.

    Светило солнце. Легкий ветерок неторопливо перебирал листья деревьев.

    Я ощутила тревогу и, чтобы отвлечься, стала принюхиваться к обволакивающему меня запаху туалетной воды, напоминающему нежнейшие французские духи. Запах был изумительным. Никогда прежде на Земле я, считавшая себя знатоком в парфюмерии, не встречала ничего равного по утонченной изысканности этой ароматической жидкости, которой надушили меня, простую рабыню, представительницы этого варварского мира! Тут было чему удивляться!

    Однако избавиться от беспокойства мне не удалось.

    Стоя на коленях на толстом ковре, я ждала. Прошло, наверное, не меньше четверти часа.

    -  Может быть, он не станет надевать на нее ошейник сегодня? - высказала предположение одна из невольниц.

    Вдруг выглядывавшая из-за отброшенного полога палатки девушка обернулась и взволнованно замахала рукой.

    -  Приготовьте ее! - прошептала она.