Изменить размер шрифта - +
Грамоте ее обучала другая, проживающая в комнате рядом с ней, также свободная девушка из касты книжников - Лума, управлявшая большинством дел этого громадного торгового дома.

    Судя по количеству хорошеньких невольниц, Боcк, хозяин дома, понимал толк в женской красоте, что вызывало во мне некоторую тревогу. Однако, несмотря на мои опасения, он, повторяю, не звал меня в постель. Все его внимание было отдано Телиме. Я даже не представляю себе, какой нужно быть женщиной, чтобы завоевать привязанность мужчины, окруженного такими девушками. Горианской женщине, стремящейся добиться расположения мужчины столь высокого ранга и желающей удержаться рядом с ним, нужно приложить для этого немало усилий: горианка никогда не сдается без борьбы, а вокруг всегда находится слишком много женщин, стремящихся занять ее место.

    -  Неси скорее вино! - крикнул Публиус, выглянув в коридор и увидев меня у дверей обеденного зала.

    Он махнул мне рукой и снова скрылся на кухне.

    Я вытащила из-за пазухи красной рабочей туники крохотный пакет и всыпала яд в кувшин с вином. Мне сказали, что яда в пакете достаточно, чтобы предать страшной смерти не менее ста человек.

    Я взболтнула вино в кувшине и спрятала пустой пакет под тунику. Все было готово.

    -  Вина! - потребовали из-за двери.

    Я поспешила в обеденный зал и подбежала к длинному столу.

    Я решила налить вина только Боску, и больше никому: я не хотела, чтобы на моей совести лежала еще чья-то смерть.

    На полпути к столу я невольно остановилась. Взгляды присутствующих обратились ко мне.

    “Раск из Трева должен жить!” - убеждала я себя.

    Мне вспомнилось, как Хаакон насмехался над своим пленником, подвергал его унижениям. Отпустит ли на свободу такой человек, как он, своего смертельного врага, Раска из Трева, даже если я выполню все его указания?

    Боюсь, что нет.

    Но я уже сделала выбор. Я вынуждена полагаться на слово Хаакона. Отступать мне некуда. Слишком поздно!

    Я не хотела никого отравлять. Меня, конечно, вряд ли можно назвать примерным человеком, но я вовсе не убийца.

    И тем не менее я должна убить человека!

    Мне вспомнилось, как очень давно, в прошлой жизни, моя мать отравила мою маленькую собачку, разорвавшую ее ночную рубашку. Я была очень привязана к этому, пожалуй, единственному искренне любящему меня крохотному существу, с которым я всегда игралась, когда родители меня наказывали или были слишком заняты, чтобы обращать на меня внимание. Она умерла в темном сыром подвале под лестницей, куда уползла с началом первых судорог. Собака выла и стонала, как ребенок, и укусила меня за руку, когда я, вторя ей и обливаясь горючими слезами, попыталась ее погладить.

    Теперь нечто подобное я собиралась сделать собственными руками.

    -  Ну что там, Элеонора? - удивился сидящий во главе стола Боcк. - Я хочу вина! - Он единственный из гориан произносил мое имя так, как оно звучит на Земле.

    Я медленно направилась к нему.

    -  Вина! - нетерпеливо потребовал Турнок. Нет, ему вина я не налью.

    -  И мне вина! - крикнул Таб.

    Нет, капитан, твой кубок я тоже не стану наполнять.

    Я подошла к Боску. Вот сейчас я налью ему вина, он выпьет, умрет, а меня тут же схватят и еще до наступления ночи подвергнут жесточайшим пыткам или покалечат.

    Он протянул мне свой кубок. Сидевшая рядом с ним Телима не сводила с меня удивленных глаз.

    Я стала наливать вино.

Быстрый переход