Повсюду вдоль дороги нас провожали взглядом работавшие мужчины. Такой товар, как невольницы, не мог пройти мимо их внимания. Я старалась держаться очень прямо и не смотреть в их сторону. Когда мы поравнялись с одним из молодых рабочих, он схватил меня за ногу. Я вскрикнула от неожиданности и испуганно отскочила в сторону. Мужчины рассмеялись. К парню подошел шагавший рядом со мной охранник и сердитым голосом потребовал:

    -  Покупай ее!

    Парень состроил печальную мину и в полупоклоне развел руки в стороны, всем своим видом показывая - рад бы, да денег нет. Охранник в ответ недовольно поморщился, зрители рассмеялись, и мы продолжали свой путь дальше. Еще несколько минут я чувствовала на своей ноге прикосновение парня. Мне было неловко и в то же время приятно: ни один из рабочих не протянул руку, чтобы прикоснуться к Лане!

    Запах жареного мяса стал сильнее, и фургоны, к нашей несказанной радости, остановились у длинного приземистого здания, по всей видимости большого склада. Когда мы зашли внутрь, двери за нами закрыли. Здесь нас накормили свежим хлебом, жареным мясом и дали напиться теплого боскского молока.

    Тут я заметила, что Тарго за мной наблюдает. Потом он поманил меня к себе.

    -  Почему тот портовый рабочий решил к тебе прикоснуться? - спросил он. Я опустила голову.

    -  Не знаю, хозяин, - ответила я.

    -  Она стала держаться лучше, чем прежде, - заметил подошедший одноглазый охранник.

    -  Ты думаешь, она может стать красивой? - поинтересовался Тарго.

    Его вопрос показался мне странным. По-моему, девушка может либо быть красивой, либо нет. Но вот стать красивой - мне это было непонятно.

    -  Возможно, - ответил охранник. - Она уже стала немного красивее с тех пор, как мы ее подобрали.

    Его слова были мне приятны, хотя я все равно ничего не поняла.

    -  Рабыне белого шелка трудно быть по-настоящему красивой, - покачал головой Тарго.

    -  Конечно, - согласился охранник. - Но зато бело-шелковицы пользуются хорошим спросом.

    Я совсем перестала что-либо понимать и подняла на Тарго умоляющий взгляд.

    -  Поставь ее шестой в демонстрационной шеренге, - отдал он распоряжение одноглазому охраннику.

    Покраснев от удовольствия, я опустила глаза. Когда я снова подняла голову, Тарго с охранником уже ушли. Я принялась за прерванный обед. Девушкам, бывшим прежде в демонстрационной шеренге пятой и шестой, сообщили, что они теперь стали четвертой и пятой. Выглядели они удрученными и подавленными.

    -  Дикарка, - недовольно проворчала шестая девушка.

    -  А ты - девушка номер пять, - ответила я ей.

    Тарго, к моей великой радости, в Лаурисе своих невольниц на продажу не выставлял. Он ждал более высоких цен.

    Покончив с обедом, мы продолжили свой путь по дощатым улицам города, связанные кожаными ремнями в один невольничий караван. В одном месте мы прошли мимо пага-таверны, и через открытую дверь я заметила там девушку, на которой из всего одеяния были лишь надетые на шею украшения и привязанные к щиколотке левой ноги колокольчики. Девушка танцевала на посыпанной песком арене между столами под звуки каких-то примитивных музыкальных инструментов. На секунду я ошеломленно замерла перед распахнутыми дверьми. Затем наброшенный мне на шею кожаный ремень натянулся, и я вынуждена была идти дальше в своей связке. Я была поражена. Никогда еще мне не приходилось видеть столь соблазнительной женщины и столь чувственного исполнения танца.