— Мы в силах победить этих скотов.

— Да. — Он помолчал. — Но, боюсь, меры придется принять более радикальные, чем мы с вами могли себе представить.

Она подалась вперед, схватившись за подлокотники кресла.

— Вы собираетесь их убить?

Гидеон тихо рассмеялся.

— Какая же вы все-таки кровожадная. Нет, я не собираюсь их убивать. Разве что в качестве самой крайней меры. У меня нет желания болтаться в петле, когда все это кончится.

— А это когда-нибудь кончится?

— Да. — Он замолчал. — И нет.

Чариз нахмурилась. Она не понимала, к чему он клонит.

— Вы говорите загадками.

С неожиданной живостью Гидеон отпрянул от стола и стремительно подошел к окну. За окном во тьме шумело море. Ее признание в любви никуда не исчезло, оно по-прежнему висело в воздухе, делая его тяжелым и душным. Чариз полагала, что теперь так и будет всегда. И вновь она отчитала себя за импульсивность.

Несколько секунд прошли в тяжелом молчании. Затем он повернулся к ней. Лицо его было пугающе мрачным и серьезным.

— Есть только один способ, каким я могу оградить вас от опасности.

Она распрямила спину. Одной рукой она сжимала материнский кулон, словно то был талисман, хранящий ее от сил зла.

— Вы собираетесь меня увезти?

— Если они нашли вас здесь, на другом конце Англии, то найдут вас, куда бы мы ни уехали. Мы можем бежать, если вы хотите, но я не стал бы оценивать наши шансы высоко, если каждый магистрат в стране против нас.

— И люди вас узнают.

— Будь проклята моя известность.

— Ваша известность спасла нас от обыска.

— Верно.

— Если мы не можем убежать от них, что еще мы можем сделать? Я могу уехать одна.

Она замолчала. Речь давалась ей с трудом. Она терпеть не могла просить. Но, что еще хуже, она не могла и подумать о том, чтобы покинуть Гидеона.

— Если бы у меня было хоть немного денег, я могла бы найти где-нибудь комнату. Даже в Лондоне. Речь идет всего о паре недель.

Он помрачнел.

— Только через мой труп.

Страх, что сдавливал ее горло, отпустил. Несмотря ни на что, она была необыкновенно благодарна ему за эти слова.

— Я не вижу иной альтернативы. Разве что воспользоваться тайником для контрабандистов.

— Да, это выход. — Он говорил спокойно, но это спокойствие, как она догадывалась, было искусственным. Он не спускал глаз с ее лица. — Мы могли бы пожениться.

На миг ее охватила невыразимая радость. Пожениться…

Она поднялась и шагнула ему навстречу.

— Гидеон, — начала она, но когда посмотрела ему в глаза, сияющий замок ее надежды рассыпался в прах.

— Что вы задумали? — спросила Чариз сурово.

— Мы должны пожениться, тогда я смогу спасти вас от ваших сводных братьев.

— Вы сказали, что никогда не женитесь. Не обзаведетесь семьей. Что-то изменилось?

.— Нет. — Он держался очень, прямо, словно солдат на параде. — Это будет фиктивный брак.

Она покачала головой.

— Я не этого хочу.

Она вздрогнула, увидев в его взгляде жалость.

— Это все, что я могу вам дать. Это и шанс жить так, как вы захотите, после того, как мы отвадим от вас ваших сводных братьев.

— Я хочу провести жизнь с вами!

То был крик избалованной девочки, любимицы отца, аристократки, не знавшей ни в чем отказа. Она сама это понимала. Ей стало стыдно. Он так много для нее сделал. Она не вправе мелочиться, платя ему за доброту.