|
В темноте послышались мягкие шаги. — Ланселет, ты? — шепотом позвала Гвенвифар. — Не совсем. Проблеск света, исходящего от маленькой лампы, на миг сбил Гвенвифар с толку; ей показалось, будто она видит лицо возлюбленного, только почему то помолодевшее, — но затем королева поняла, кто это. — Да как ты смеешь?! Стоит мне закричать, и мои женщины прибегут сюда, и никто не поверит, будто ты явился по моему приглашению! — Тихо, — велел Гвидион. — Имей в виду, моя леди, я держу нож у твоего горла. Королева, съежившись от ужаса, вцепилась в ворот ночной рубашки. — Не льсти себе, госпожа, я пришел не ради насилия. Для меня твои прелести слишком зрелые и слишком хорошо выдержанны. — Довольно! — раздался из темноты, откуда то из за спины Гвидиона хриплый голос. — Прекрати насмехаться над ней, слышишь? Грязное это дело — шарить по чужим спальням. Я и так жалею, что ввязался в него. А теперь умолкните все и прячьтесь по углам. Постепенно глаза Гвенвифар приспособились к тусклому свету; она узнала лицо Гавейна, а за Гавейном виднелась еще одна знакомая фигура. — Гарет! Что ты здесь делаешь? — печально спросила королева. — А я то считала тебя лучшим другом Ланселета… — И это правда, — сурово произнес Гарет. — Я пришел проследить, чтоб с ним обошлись по справедливости. А то ведь этот, — он презрительно махнул рукой в сторону Гвидиона, — вполне способен перерезать ему горло, а потом свалить обвинение в убийстве на тебя! — Тихо! — велел Гвидион, и свет погас. Гвенвифар почувствовала укол ножа. — Если ты попытаешься хоть словом его предупредить, я перережу тебе горло, а потом уж как нибудь постараюсь объяснить лорду моему Артуру, что заставило меня так поступить. Следующий укол заставил Гвенвифар содрогнуться от боли; действительно ли из ранки потекла кровь, или ей просто показалось? Королева слышала едва различимые звуки — шорох одежд, приглушенное звяканье оружия. Сколько же человек привел с собой Гвидион ради этой засады? Гвенвифар лежала, в отчаянье заламывая руки. Если б только она могла предостеречь Ланселета… Но она была совершенно беспомощна, словно зверек, запутавшийся в силках. Так она и лежала, зажатая между подушками и ножом; казалось, что время едва ползет. Так тянулось довольно долго; затем послышалось тихое посвистывание, напоминающее птичью трель. Гвенвифар напряглась; Гвидион, почувствовав это, скрипучим шепотом спросил: — Сигнал Ланселета? Он снова ткнул ножом в шею Гвенвифар; от ужаса королеву бросило в пот, и она прошептала: — Да. Гвидион пошевелился, и солома в тюфяке зашуршала. — Здесь дюжина человек. Только попробуй предупредить его, и ты не проживешь и трех секунд. Из прихожей донеслись негромкие звуки; Ланселет расстегнул плащ, снял перевязь с мечом… О Господи, неужто они собираются схватить его и безоружным? Гвенвифар снова напряглась. Она уже заранее чувствовала, как нож входит в ее тело — но ведь должна же она предупредить Ланселета! Королева уже разомкнула губы, но тут рука Гвидиона — «Откуда он узнал? Это что, Зрение?» — с маху запечатала ей рот, заглушив едва родив шийся крик. Задыхаясь, Гвенвифар попыталась вывернуться — и услышала, как кровать скрипнула под весом Ланселета. — Гвен! — прошептал он. — Что случилось? Ты кричала, любимая? Гвенвифар каким то чудом удалось вырваться из хватки Гвидиона. — Беги! — закричала она. — Это ловушка, засада… — Ад и дьяволы! Гвенвифар почувствовала, как он по кошачьи проворно вскочил и отпрыгнул назад. Лампа в руках у Гвидиона вспыхнула, а за ней и огоньки в руках у остальных, и в конце концов комната озарилась светом; Гавейн, Кэй и Гарет выступили вперед, а за ним столпился еще десяток неясных фигур. |
