|
Через некоторое время к Моргейне подошла женщина в темном платье, не отличимом от платья самой Моргейны, и с белым покрывалом на голове. — Почему ты плачешь, сестра? Та, что лежит здесь, обрела покой и ушла к Господу. Не стоит горевать о ней. Или она приходилась тебе родней? Моргейна кивнула и опустила голову, пытаясь унять слезы. — Мы всегда молимся о ней, — сказала монахиня, — ибо, хоть я и не знаю ее имени, говорят, что в минувшие дни она была другом и благодетельницей нашего доброго короля Артура. Монахиня склонила голову и забормотала какую то молитву, и в тот же самый миг зазвонил колокол. Моргейна отпрянула. Неужто вместо арф Авалона Вивиане суждено слышать лишь колокольный звон да скорбные псалмы? « Вот что бы мне никогда не пришло в голову, так это то, что я буду стоять бок о бок с христианской монахиней и молиться вместе с ней «. Но потом Моргейне вспомнились слова Ланселета — те, что произнес он в ее сне. « Возьми эту чашу — ты, что служила Богине. Все боги суть один Бог…» — Пойдем со мной в монастырь, сестра, — предложила монахиня и, улыбнувшись, мягко коснулась руки Моргейны. — Ты, должно быть, устала и проголодалась. Моргейна дошла с ней до ворот монастыря, но не стала заходить внутрь. — Я не голодна, — сказала она, — но мне бы хотелось, если можно, получить глоток воды… — Конечно. Женщина в черном одеянии кивнула, и молоденькая девушка тут же принесла кувшин с водой и наполнила кружку. Когда Моргейна поднесла кружку к губам, монахиня сказала: — Мы всегда пьем только из источника Чаши — ты же знаешь, это священное место. И Моргейне почудился голос Вивианы.» Жрицы пьют лишь воду из Священного источника «. Из ворот монастыря вышла какая то женщина, и монахиня с девушкой поклонились ей. — Это наша настоятельница, — пояснила монахиня.» Где то я ее видела «, — подумала Моргейна. Но она не успела додумать эту мысль — настоятельница окликнула ее: — Моргейна, ты меня не узнаешь? Мы думали, ты давно уже скончалась… Моргейна обеспокоенно улыбнулась. — Прости… я не помню… — Конечно, не помнишь, — согласилась настоятельница, — но я тебя не раз видала в Камелоте. Только я тогда была куда моложе. Я — Лионора, жена Гарета. Когда мои дети повырастали, я пришла сюда и здесь уже останусь до скончания дней своих. Так ты пришла на похороны Ланселета? — Лионора улыбнулась. — Мне бы, конечно, следовало говорить» отец Галахад «, да никак я не могу к этому привыкнуть. А теперь, когда он ушел в царствие небесное, это и вовсе неважно. Она снова улыбнулась. — Я даже не знаю, кто сейчас правит, и вообще стоит ли Камелот — теперь везде бушуют войны, не то что при Артуре, — отрешенно добавила настоятельница. — У меня к тебе просьба, — сказала Моргейна и прикоснулась к корзинке, висевшей у нее на сгибе руки. — Здесь побег Священного терна, что растет на Авалоне — там, где приемный отец Христа воткнул свой посох, а тот зазеленел и расцвел. Я хочу посадить этот побег на могиле Вивианы. — Сажай, если хочешь, — отозвалась Лионора. — Почему бы и нет? По моему, это лишь к лучшему, если Священный терн будет расти здесь, а не только на Авалоне, где он скрыт от глаз людских. Потом до нее дошло, и она в смятении взглянула на Моргейну. — Авалон! Так ты явилась с этого нечестивого острова!» Когда то я разозлилась бы на нее за такие слова «, — подумала Моргейна. — В нем нет ничего нечестивого, Лионора, что бы там ни твердили священники, — мягко возразила она. — Ну подумай сама — разве приемный отец Христа стал бы втыкать свой посох в землю, если б почувствовал в ней зло? Разве Дух Святой не во всем? Лионора опустила голову. |
