Единственным сохранившимся воспоминанием об этом подъеме была боль. Красная дымка трепетала у него перед глазами, и он почти ничего не видел. Пальцы его искали опору на ощупь, ноги его слепо искали впадины, за которые можно была зацепиться и отдохнуть. Возможно, что он взбирался по тому же пути, которым пользовался однажды в детстве: наверняка сказать он не мог. Боль все мучила его, камень был скользким — то ли от воды, то ли от крови — он этого не знал. Подтянувшись, наконец, к краю уступа и выбравшись на него, он обнаружил, что не может встать и что вообще едва способен двигаться. Помогая себе ногами, он подтащил свое тело к углублению в скале перед дверью. Нужно найти укрытие, где его нельзя было бы увидеть с помощью наблюдательных приборов, но которое, однако, было бы настолько близко к выходу, чтобы он смог напасть на первого же вошедшего. Он привалился спиной к камню.

Если в ближайшее время никто не появится — все кончено. Подъем отнял у него почти все оставшиеся силы, и сейчас он почти терял сознание. Но он должен это сделать. Он должен быть в сознании, настороже и напасть, как только дверь откроется и кто-нибудь выйдет кормить хищников. Тогда он должен войти, напасть, победить. Но он так устал. Сейчас, конечно, никто не выйдет, не раньше, чем в долине восстановится нормальная жизнь. Может быть, если он сейчас поспит, он будет сильнее к тому моменту, когда откроется дверь. А до этого, наверное, пройдет несколько часов, может быть, день, а может быть, и того больше.

Он все еще думал об этом, а воздух у входа заколыхался, камень повернулся, и дверь открылась.

Внезапность случившегося, серая дымка усталости — для него это оказалось слишком. Он смог лишь коротко охнуть, когда в проеме появилась Наблюдательница Оружия.

— Что случилось? — спросила она. — Ты должен объяснить мне, что случилось.

— Как ты меня нашла… экран?

— Да. Я увидела, что в долине происходит что-то странное, до нас доходили слухи. Детали никто не знал. Ты исчез, потом я услышала, что ты где-то в долине. Я смотрела на все экраны, пока не нашла тебя. Что случилось? Прошу тебя, объясни мне. Никто из нас ничего не знал, и это… ужасно. — Лицо ее было белым от страха: в мире полного порядка не может быть большего ужаса, чем беспорядок.

— Что именно ты знаешь? — спросил он ее, пока она помогала ему войти внутрь, сесть в машину. Закрыв дверцу, она сняла с пояса маленький сосуд и протянула ему.

— Чай, — сказала она. — Он тебе всегда нравился. — Потом страх перед неизвестным вновь овладел ею. — Я ни разу больше тебя не видела. Ты показал мне звезды, рассказал мне о них, потом ты все повторял, что мы уже прошли Проксиму Центавра, что нам нужно вернуться. Потом мы вернулись к тому месту, где вновь обрели вес, и ты оставил меня. Больше я тебя не видела. Прошли дни, много дней, и появилась тревога. Дежурный исследователь говорит нам, что по коридорам бродит дьявол, но что же это такое, он нам не говорит. Он не желает говорить о тебе — как будто тебя никогда не существовало. Были тревоги, происходили странные вещи, два человека потеряли сознание и умерли. Четыре девушки в больнице, они не могут работать и силы их на пределе. Все не так. Когда я увидела тебя на экране, в долине, я подумала, что ты можешь знать. И ты тоже ранен! — Она сразу поняла, вскрикнула и отпрянула — кровь текла из его бока на сиденье.

— Это случилось уже давно. Меня лечили. Но сегодня я повредил рану. В твоем поясе есть какие-нибудь лекарства?

— Пакет для оказания первой помощи, мы все обязаны иметь его при себе. — Она достала его дрожащими пальцами, вскрыла и прочитала список компонентов.

— Хорошо.