— Серебряное пенни! Этого слишком много затри кружки эля, добрый отче.

— Это за эль и за удовольствие, которое ты подаришь отцу Уолтеру, — ухмыльнулся брат Джордж.

— Все равно этого слишком много, — медленно выговорила девушка.

— Тогда возьми то, что останется, и купи что-нибудь для своего ребенка, — тихо предложил брат Джордж.

— Откуда ты знаешь, что у меня есть ребенок? — удивилась Вайолет.

Брат Джордж пожал плечами, девушка присела и отошла. Он поднял кружку с элем и стал пить. К его изумлению, эль оказался хорошим — странно для такой гнусной дыры.

— А теперь, добрый отец, к делу, — предложил он. — Ты принес документы, о которых шла речь?

— Да, недостает только одного: я не знал имен обеих сторон. Надеюсь, ты их впишешь? Или лучше я? Я принес перо и чернила.

— Разверни пергамент, я назову имена. Впишешь сам, своим почерком, чтобы не было вопросов, — объявил отец Джордж.

Отец Уолтер развернул пергамент. Работа была безупречной, а в конце стояла печать архиепископа Йоркского.

— Превосходно! — похвалил брат Джордж. — Никто не разберет, что это подделка.

— Печать делает документ официальным, даже если архиепископ и не одобрил бы этого развода, — возразил брат Уолтер. — Итак, имена?

— Моего хозяина зовут Ричард Данн, — сказал брат Джордж, — наблюдая, как старательно священник записывает имя. — Его жену — Мэри Энн.

Отец Уолтер добавил второе имя.

— И вы все делали сами? — осведомился брат Джордж. — Такой безупречный почерк!

— Конечно, сам, — гордо ответил отец Уолтер. — Не хотелось бы делить с кем-то прибыль. К тому же кому это нужно, если рассерженный клиент вернется, потому что подделка будет обнаружена. Твоему хозяину вряд ли понравится, если он женится, получит наследника, а потом обнаружится, что этот ребенок — бастард. Нет! Нет! Я сам делаю всю работу.

— А печать архиепископа? Настоящая?

— У его преосвященства несколько печатей. Однажды я взял одну, и никто ничего не заметил. Даже в секретариате великого человека временами царит такая неразбериха, что концов не найдешь. А теперь, если вы удовлетворены, я хотел бы получить деньги за свою работу. Насколько я помню, мы сошлись на четырех золотых монетах, а в задаток я получил одну.

Брат Джордж вынул свой кошель, и тут брат Уолтер внезапно спросил:

— Ты сказал, что слышал о моем искусстве от одного человека. Хотелось бы знать от кого.

— От священника по имени отец Питер. Его хозяин, владелец Вулфборн-Холла, пожелал получить разрешение жениться на вдове своего сына, — пояснил брат Джордж, сжимая кошель в руке и не выказывая намерений отдавать деньги бесчестному священнику.

— Да! Я его помню! Тогда мне удалось трижды вытянуть деньги у его хозяина, ибо старый дурак вожделел свою овдовевшую невестку. Нечасто можно найти такого простака, как этот лорд. Имей я дело только с ним, мог бы выманить у него куда большую сумму, но священник стал подозревать, что дело нечисто, поэтому я отдал ему разрешение на брак.

Рассмеявшись, он снова протянул руку.

— Мое золото!

— Думаю, ты ничего не получишь, — спокойно сказал брат Джордж и, обернувшись, спросил: — Вы слышали достаточно, ваше преосвященство?

Архиепископ выступил из темноты, где внимательно слушал разговор. Стражники шагнули за ним.

— Арестуйте его, — холодно приказал архиепископ, — и отведите в подземную тюрьму собора.

— Что это? — завопил отец Уолтер, отскакивая. — Ты обманул меня! Провел! Чума на твою голову!

Но брат Джордж шагнул к нему и схватил за грудки:

— Где золотая монета, которую я тебе дал? Знаю, она у тебя.