Перышко кивнула.

— Я и сама неплохо преуспеваю в этом виде спорта, — сказала она. — Судя по тому, что Энди спокойно говорит о ДНК тесте при тебе, полагаю, что ты в курсе дел.

— Конечно, — ответил за нее Энди. — Это как говорить с подушкой, понимаешь?

— Разговор с подушкой, — начала размышлять Анна Мари, — не понимаю, почему это называется разговор с подушкой. Когда мы разговариваем, рядом нет подушек, а когда подушки есть, мы не разговариваем.

— Это так называется, — объяснил Энди.

— Я хочу знать, — сменила тему Перышко, — что там с Фицроем и Ирвином?

— Им пришлось уехать, — ответил Энди.

Перышко предполагала такой ответ.

— Навсегда?

— О, да, они не… — Энди покачал головой, — не в этом смысле. Знаешь, есть навсегда, а есть навсегда.

— Да.

— Ну, — продолжил Энди, — они навсегда вышли из этой маленькой операции, потому что у них вдруг появилось очень много дел на западе, поэтому они туда и уехали.

— Они уехали на запад, — повторила Перышко.

— Точнее, они пока в пути, — поправился Энди. — А как у тебя тут дела?

— У меня аллергия на замкнутое пространство, — сказала Перышко, — и я схожу с ума, ничего не происходит, и ничего не будет, пока на следующей неделе не появятся результаты теста, а я тут застряла. Я даже отправляла сообщения в «Фо уиндс», потому что не знала, что происходит, и, надеюсь, ты не думаешь, что я была замешена в планы этих двоих.

— Перышко, — сказал Энди, — мы все прекрасно понимаем, что ты была беспомощной ланью в цепких лапах этих парней, мы также уверены, что тебе понравится новая ситуация.

«Беспомощная лань»… Да, не так себя позиционировала Перышко, ну да ладно, и черт с ним.

— Спасибо, Энди, — сказала она, — я уже рада.

— Мы подумали, что стоит найти какой-нибудь ресторан, один из тех, что на склонах, где можно сидеть, обедать в свое удовольствие и смотреть, как с гор падают лыжники. Хочешь с нами?

— С удовольствием, — не раздумывая, ответила Перышко.

— Отлично, — сказал Энди, поднимаясь на ноги. — Мы заедем за тобой в семь.

— Жду не дождусь.

В дверях Анна Мари улыбнулась Перышку и сказала:

— Не сомневаюсь, мы станем лучшими подругами.

Что означало «Даже не смей смотреть на моего мужчину».

— Лучшими, — уверила она Анну Мари.

47

Ах, и что же произошло с Фицроем Гилдерпостом и Ирвином Гейбелом?

Для начала, когда они прибыли в Сан-Франциско и Портланд, они оба были жутко голодными. И выглядели, к сожалению, очень потрепанными. Оба пытались кричать, когда грузовики останавливались, но плащи и шарики из поролона заглушали их крики, поэтому все это было бесполезно до тех пор, пока грузовики не начали разгружать и пока их не нашли, эм, точнее, спасли.

В случае Фицроя, спасение заключалось в форме ареста, поскольку всем своим видом он смахивал на беглого преступника. Поначалу Фицрой, опасаясь последствий аудиозаписей Ирвина, пусть горит он синим пламенем, не хотел раскрывать свою настоящую личность, но когда работники центрального исправительного учреждения Гудзона в Свелл Хейвен, штат Нью-Йорк, отправили факсом ответ полиции Сан-Франциско, что на данный момент никто из их преступников не числится пропавшим, у него не было выбора, и ему пришлось сдать отпечатки пальцев и раскрыть свою личность.